Жизнь наверху
Шрифт:
В эту минуту в коридоре раздались шаги, я снял руку с плеча Хильды и, подойдя к выключателю, зажег свет. Она прищурилась от яркого света — лицо ее приняло недовольное выражение, как у человека, которого внезапно пробудили от сна.
Я раскурил две сигареты и протянул ей одну.
— Простите меня, — сказал я. Затем я пробежал глазами перечень Миддриджа. — Попросите Вэрни зайти ко мне, хорошо?
«Ну вот и все, — с нарастающим отчаянием подумал я. — Вот и все». Я встал.
— Пожалуй, не надо звать мистера Вэрни, Хильда. И отмените мою встречу с мистером Миддриджем. Я ухожу домой.
Я надел макинтош.
— Что же я им скажу?
— Что хотите. Скажите, что я запил. Или заболел.
Я распахнул дверь. Она схватила меня за руку.
— Что с вами, Джо?
— Ничего, — сказал я. — Я просто хочу пораньше пойти домой.
— А завтра вы придете?
— Да, — сказал я. — И послезавтра, и после-послезавтра.
Она выпустила мою руку.
Но когда я доехал до Уорлийского леса, то обнаружил, что совсем не хочу домой. Я свернул на полянку у дороги и выключил мотор.
Я просидел так неподвижно около получаса. Вокруг царила тишина, лишь шелестели листья деревьев; такая тишина бывала здесь всегда, но не этого я сейчас искал. Луны не было; вдали мерцали огни Уорли; я смотрел на них, но и они не доставляли мне удовольствия. Все кончено, все позади. С Норой было связано для меня не начало новой жизни, а последний рывок. Я буду отвечать на ее письма, даже, может быть, встречусь с ней в Леддерсфорде или в Лондоне, но я никогда не женюсь на ней, как никогда не поступлю на службу в компанию «Тиффилд продактс». Теперь это уже окончательно. Уорли держит меня, Браун держит меня, Барбара держит меня.
В течение десяти лет мне хотелось остановиться в этом месте; в течение десяти лет я проезжал мимо и думал, что когда-нибудь остановлюсь, потому что не в силах буду отказать себе в том, что здесь меня ждет. И вот я остановил машину — и ничего не произошло: я вскрыл коробку с неприкосновенным запасом и обнаружил, что она пуста.
22
— Ты не говорил мне, что во вторник рано ушел с работы, — заметила Сьюзен.
— В самом деле? — Я зевнул и поудобнее устроился на диване. — Мне казалось, что это не так уж важно.
— Видимо, не так уж важно для меня.
Она холодно и невесело улыбнулась.
— Кстати, тебе достаточно подушек? Или, может быть, принести коврик?
Я сел.
Ради бога, неужели ты не можешь дать мне спокойно полежать на диване? Разве ты не видишь, что я устал?
— Не просто устал, — сказала она. — Хуже, чем устал. Тебе все опротивело, правда, Джо? Твоя жизнь утратила смысл, ведь так?
Я вскочил с дивана.
— На что ты, черт возьми, намекаешь?
— Ты что-то сегодня не слишком догадлив, а? Ложись-ка лучше обратно. Почему ты вдруг вскочил?
Она затянулась, прикуривая от одной сигареты другую.
— Ложись, Джо. Ты прелестно выглядишь на этом диване, и без тебя комната кажется пустой.
— Я ухожу, — заявил я. — Не знаю, какая муха тебя укусила, и не желаю знать. Но терпеть это я больше не намерен.
— А мне казалось, ты говорил, что устал. Но в этот чертов муниципалитет ты все-таки идешь, не так ли? Ты не можешь пропустить заседание и побыть с женой, да?
Я опустился на стул.
— Прошу тебя, Сьюзен, прекрати это. Я не хочу с тобой ссориться. — Я невольно повысил голос. — Господи Иисусе, да неужели ты не видишь, глупая ты корова, что я не хочу ссориться с тобой.
— Ты разбудишь ребенка, — сказала она. — Тебя, конечно, мало волнуют дети. — И снова на губах ее появилась безрадостная усмешка. — Она родит тебе других детей, правда?
— Кто это — она?
— Хватит притворяться, Нора. — Сьюзен открыла сумочку и протянула мне письмо. — Ты недостаточно внимателен к своим вещам, — сказала она.
Я сунул письмо в карман, и на секунду мне почему-то стало ужасно стыдно.
— Но я же не могу отвечать за то, что она пишет, — сказал я.
— Понятно. — Сьюзен налила себе стакан виски. — Ты хочешь сказать, что она помешалась на тебе? А ты не спал с ней? И ты не обещал на ней жениться?
— Я не сделал ничего такого, чего бы не сделала ты. Ты что же, думала, что я не попытаюсь с тобой поквитаться? А потом, как к тебе попало это письмо?
— Твоя секретарша переслала его по почте, когда ты был в Манчестере. Пожалуйста, не ругай бедняжку. Ведь на нем стояло «лично» и «срочно».
— Ты не должна была его вскрывать, — сказал я. — Красивый поступок, ничего не скажешь.
Она посмотрела на меня, как бы не веря собственным глазам.
— Бог мой, неужели я дожила до этого! И мы становимся джентльменом? Что ж, продолжай в том же духе, Джо. Скажи, что это было нечестно.
— Предоставляю подобные высказывания твоему бывшему поклоннику, — сказал я. — Если он, конечно, бывший.
Она допила коньяк.
— Между нами все кончено. Хочешь — верь, хочешь — нет. Во всяком случае, он в больнице.
— Отлично. Надеюсь, что у него рак.
— Вот это уже другое дело. Вот это уже больше похоже на тебя. Если верить Сибилле, то возможно, что у него и рак. И все-таки он джентльмен. Потому-то главным образом ты его и ненавидишь.
— Бога ради избавь меня от этого проникновенного анализа моей личности. Что же ты намерена делать?
— Да ничего. Потому что я знаю, что ты не женишься на ней. У тебя не хватит мужества, Джо. Не откажешься же ты от хорошей работы и всего этого… — Она обвела комнату рукой. — Ради Норы Хаксли. Ты бы это сделал, если б любил ее. Но ты никогда никого не любил, кроме себя. В свое время я думала, что ты любил Элис Эйсгилл. Я даже ревновала ее к тебе. Но сейчас я уже не ревную, мне жаль ее…
— Меня удивляет только, что ты и дальше собираешься жить со мной.
— А я не говорила, что собираюсь. Но, возможно, я и не стану разводиться с тобой. А если стану, то сама выберу для этого время. Возможно, у меня тоже есть гордость. Возможно, мне не нравится, что эта толстая коровища Нора Хаксли отбирает у меня мужа. Забавно, как все повторяется, правда? Тебя всегда тянуло к толстым коровищам, всегда тянуло к матронам, не так ли?