Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
– Эверард и Дилис относятся к числу самых знаменитых людей, стоявших во главе Хогвартса, - Дамблдор стремительно обогнул Гарри и близнецов и подошёл к фениксу, спавшему на шесте у двери.
– Их известность такова, что портреты обоих имеются во всех важных магических учреждениях. А поскольку они вправе свободно перемещаться по собственным изображениям, то всегда могут разузнать, что где происходит...
Дамблдор нежно погладил Фоукса по золотистому хохолку; феникс мгновенно проснулся и поднял голову.
– Нужно будет предупредить, - очень тихо сказал директор.
Феникс кивнул, обвёл взглядом комнату, махнул Гарри крылом и исчез во вспышке
Через камин Дамблдор вызвал в свой кабинет деканов Слизерина и Гриффиндора и ввёл их в курс дела. Снейп, сразу было видно, не был счастлив необходимостью посреди ночи пробуждаться из-за Гарри Поттера, и Гарри устрашился бы количеству отработок, число которых мелькало в обещающем взгляде Снейпа, если бы ему ещё было до этого дело.
На самом деле ему было плохо; шрам продолжало жечь, словно какой-то садист с силой водил по отметине раскалённой кочергой, в висках слоны танцевали канкан, ноги подкашивались. Гарри цеплялся за близнецов, чтобы не упасть, и они, очевидно, принимали это всего лишь за волнение и испуг после такого сна. Он и был бы испуган, если вдуматься; если бы не был придавлен, разбит и смят в лепёшку скопившимися в стенах Хогвартса ненавистью, страхом, презрением, отвращением, яростью... они ждали его, ждали, когда он ослабеет и впустит их... беловато-синяя, искрящаяся волна боли, не сдерживаемая ничем, захлёстывала его - она слишком долго копилась, чтобы быть хотя бы немного сдержанней...
Любовь близнецов могла бы помочь, но они не знали ничего ни о боли, сжигавшей Гарри, ни о ментальной магии... они сильно тревожились об отце и немного о Гарри, которому снятся такие нехорошие сны.
Со стены справа, с самого верха, послышался крик: это вернулся слегка запыхавшийся Эверард.
– Дамблдор!
– Какие новости?
– Я кричал, пока не сбежались люди, - волшебник промокнул брови висевшим у него за спиной занавесом, - сказал им, что слышал, как внизу что-то двигается. Они сомневались, верить мне или нет - Вы же знаете, внизу нет портретов, с которых я мог бы что-то видеть - но всё же пошли проверить. Так или иначе, через несколько минут они уже принесли его. Выглядит он неважно, весь в крови... когда его уносили, я перебежал на портрет Эльфриды Крэгг, чтобы хорошенько всё рассмотреть ...
– Прекрасно, - кивнул Дамблдор.
– Насколько я понимаю, Дилис увидит, как его доставят...
Буквально через секунду ведьма с серебряными локонами тоже вернулась на свою картину. Она, кашляя, упала в кресло и сообщила:
– Да, Дамблдор, его привезли к Сейнт-Мунго... пронесли прямо под моим портретом...у него жуткий вид...
– Благодарю Вас, - кивнул Дамблдор и развернулся к профессору МакГонагалл.
– Минерва, я прошу Вас пойти разбудить остальных детей Уизли.
– Разумеется...
– профессор МакГонагалл, в тапочках, клетчатом халате и ночном чепчике, вышла из кабинета.
– С ним... всё будет в порядке?
– непривычно робко спросил Фред, делая шаг вперёд.
Гарри уже не услышал ответа Дамблдора - лишившись половины поддержки, на ногах Гарри уже не устоял и упал на пол, как мешок с картошкой. Падение словно взболтало всё содержимое головы. Нестерпимая боль иглой прошила Гарри от виска до виска, и он потерял сознание.
– Гарри! Гарри! Очнись! Ennervate, ну же… - обеспокоенный голос Сириуса вырвал Гарри из забытья.
Голова Гарри покоилась на коленях Джорджа. Шрам неотвязно ныл, атмосфера была душной и давящей, но ничего такого, как в Хогвартсе. Высокие тёмные потолки, паутина и мебель, которая с виду готова покусать любого неосторожного, который на неё присядет. Гриммаулд-плейс, двенадцать.
– Зачем... очнуться?..
– пробормотал Гарри, снова закрывая глаза. Ему не нравится этот мир - так зачем, чёрт побери, силой выдёргивать его из обморока?
– Слава Мерлину, ты пришёл в себя, - облегчённо вздохнул Сириус.
– Фред и Джордж сказали, ты ужасно всех напугал, когда упал. Почему ты потерял сознание?
Гарри зажмурился сильнее. Ему не хотелось думать, что с ним будет, когда он вернётся в Хогвартс.
Была, кажется, такая сказка... о Русалочке, которая с помощью магии обрела ноги вместо хвоста, но каждый раз, когда она ступала по земле, это было больно, словно она ходила по лезвиям ножей... а она ещё и танцевала...
Вот это, примерно, и произойдёт. Незамысловатое событие «Танец Русалочки». Зажигательный такой рок-н-ролл.
– Мне... мне было больно. Я упал. Может, ударился головой...
– Больно? Что болело?
– Сириус выглядел всерьёз встревоженным, а уж о близнецах и говорить было нечего.
– Шрам, - часть правды Гарри скромно умолчал.
– Этот шрам?
– Фред не уточнил, но всем и без того было ясно, какой из шрамов Гарри имеется в виду.
– Да. Он с самого начала болел... сильно. Я кричал во сне, мне сказали... я всех в спальне разбудил.
– Они переживут, - решил Джордж.
– А сейчас как ты себя чувствуешь?
– Сейчас он немного болит. Совсем чуть-чуть. И слабость небольшая... я полежу, и всё пройдёт, - торопливо заверил Гарри.
– Полежит он, как же, - фыркнул Фред.
– Сириус, у тебя в доме есть какие-нибудь лекарства? Укрепляющее, восстанавливающее?
Сириус растерянно пожал плечами.
– Не знаю... при моих родителях тут точно ничего такого не водилось, а когда дом стал штабом Ордена, если что-то и было, при мне никто никогда не пользовался...
– Ясненько, - Фред осторожно переложил Гарри на диван и встал.
– Пойдём, братец Фордж, сварганим лекарство одному чересчур скромному мальчику из чего найдём.
Гарри засмеялся бы, если б у него были силы.
После того, как Фред и Джордж напоили Гарри неизвестного происхождения гадостью - при отвратительном вкусе гадость пахла свежей клубникой, и Гарри подозревал, что это была злостная уловка со стороны близнецов, призванная обмануть бдительность больного, в гостиной воцарилось тягостное молчание. Заботиться больше было не о ком, и Фреду, Джорджу, Рону, Джинни, Сириусу и самому Гарри нечем было отвлечься от грызущей тревоги за мистера Уизли. Послание от миссис Уизли не привнесло оптимизма: «Отец пока жив. Я срочно отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только будут новости, я сообщу. Мама». Слово «пока» определённо не так уж обнадёживало.
Это было тягостно - сидеть (в случае Гарри, правда, лежать) в гостиной далеко заполночь, смотреть на огонь в натянутом молчании и думать о мистере Уизли, за жизнь которого боролись сейчас целители Сейнт-Мунго. В жизни Гарри ещё не было такой длинной ночи. Один раз Сириус неуверенно предложил пойти спать, но ответом ему послежили только возмущённые взгляды; Гарри держался поближе к близнецам - ему было холодно, и они обнимали его, но думали при этом не о нём. Впрочем, Гарри было достаточно их тепла; не ной шрам так надсадно, он, наверное, смог бы уснуть, пока они все ждали новостей... а может, и не мог бы - памятуя о том, что ему уже приснилось сегодня ночью.