Жизнь в зеленом цвете - 6
Шрифт:
– Боюсь, сэр, слухи преувеличены, - улыбнулся Гарри так обаятельно, как только мог.
– Я всего лишь рядовой ученик Хогвартса, которому довелось случайно попасть в самую гущу значимых событий...
Блейз рядом давился смехом.
– Ах, как Вы скромны!
– Слагхорн был в полнейшем восторге.
– В любом случае, этим летом по стране ходили такие слухи... в своём интервью «Пророку» от лица Армии Поттера Сьюзен Боунс отказалась привести текст пророчества, хотя и утверждала, что оно ей известно...
– Вся Армия Поттера знает, что сказано в пророчестве, - ответствовал Гарри беззаботно.
–
– Как Вы остроумны, Гарри!
– Слагхорн был счастлив находить в Гарри достоинства.
– Но полноте, неужели Сами-Знаете-Кто читает газеты за завтраком?
– Никто не знает, что он делает, а что нет, - пожал Гарри плечами.
– Поэтому лучше хранить пророчество в тайне.
– Но что, если кто-нибудь из Вашей Армии проговорится?
– с живым интересом спросил Слагхорн.
– Не опасно ли доверять тайну почти дюжине человек?
– Исключено, - Гарри отмёл все сомнения царственно-небрежным взмахом руки; мягкая ткань рубашки Блейза - несомненно, стоившей дороже, чем весь гардероб Гарри - приятно холодила кожу. Разговор был более чем забавен.
– Присутствующие здесь Блейз и Невилл могут подтвердить Вам, что мой приказ не будет нарушен.
«Мерлин, хоть бы не заржать невовремя, обидно будет всё испортить...»
– О, так вы входите в Армию Поттера?
– изумлённо осведомился Слагхорн сразу у обоих Невилла и Блейза.
– Ну конечно, сэр, - Блейз изогнул бровь - это долженствовало обозначать недоумение.
– Вы же читали интервью... там Сьюзен перечисляла всех, кто был в Министерстве вместе с Гарри.
– И мы в списке точно были, - почти обиженно добавил Невилл.
– Сьюзен разослала нам по копии текста, одобренного Гарри...
Слагхорн некоторое время сверлил взглядом обоих, но даже Невилл остался невозмутим и спокоен, не выдав больше никакой информации.
– Что ж, Вы действительно Избранный, Гарри?
– Вы льстите мне, сэр, - снова заулыбался Гарри; настойчивость Слагхорна, жаждавшего определиться с этим кусочком сведений, начинала ему надоедать.
– Я уже говорил Вам, что не представляю собой ничего особенного...
«И вообще, раз я скоро умру - и вовсе не от Вольдемортовой руки - значит, пророчество просто лажа. Всегда знал, что Трелони шарлатанка...»
Слагхорн снова не поверил, но понял, что добиться чего-либо ещё - мартышкин труд, и пустился в воспоминания о Гвеног Джонс, нынешнем капитане Холихедских Гарпий. Гарри глянул на часы и встал.
– Простите, сэр, я как староста должен патрулировать вагоны. Я полагаю, наше общение придётся продолжить уже в Хогвартсе...
Во взгляде Блейза читалась неприкрытая зависть к удачному предлогу для побега.
– Конечно, Гарри, мой мальчик, - уютно закудахтал Слагхорн, - заходи в любое время, когда только захочешь. Обязанности старосты - это очень важно...
До обхода поезда в компании Дафны Гринграсс оставалось ещё целых двадцать минут, но Гарри не собирался терять эти минуты, каждую секунду которых отмечали тик-таком незримые часы, на чьи-то воспоминания о знакомстве
Дверь купе, где он ехал вместе с Блейзом, Гарри зачаровал - чтобы никто не явился; упал на сиденье лицом вниз и позволил себе расслабиться. Всё это время он вёл себя, как обычный человек... как живой человек... как человек, никогда в жизни не падавший в Арку.
Избранный. Чёрта с два! Вольдеморт скоро будет любезно избавлен от мешающегося под ногами мальчишки, спасённого пятнадцать лет назад самоотверженной матерью... каково это будет - умереть от боли, в луже собственной рвоты?..
Гарри уткнулся лицом в рукав рубашки Блейза; от ткани слабо пахло тонким и пряным одеколоном - точно так же, как и от тёмных волос с бордово-красным отливом... Гарри прерывисто вздохнул и крепко зажмурился, но предательские горячие слёзы катились из-под опущенных век, впитываясь в ткань.
«Я не хочу умирать».
«Но такое впечатление, что я с этим уже действительно смирился...»
«Не всё, что можно сломать, можно починить».
«Я не хочу, не хочу, не хочу!!..»
Гарри вцепился зубами себе в ладонь, чтобы не зарыдать в голос.
Он мог делать вид, что с ним всё в порядке, пока кто-то был рядом; мог улыбаться близнецам, таким уверенным и спокойным - наверняка только затем не проявивших беспокойства, чтобы не расстроить его ещё больше; мог, как ни в чём не бывало, заниматься любовью с Блейзом, не позаботившись в пылу запечатать дверь купе магией; мог непринуждённо играть в словесные игры со Слагхорном, плетя паутину недомолвок и якобы случайных оговорок; мог играть в шахматы с Роном; мог терпеливо объяснять Джинни Зельеварение, помогая с заданным на лето сочинением. Но себе Гарри врать не умел и не собирался этому учиться.
Часы неуклонно тикали, отсчитывая заодно со всей оставшейся жизнью и пятнадцать минут, отведённых Гарри себе на слабость.
«По крайней мере, не утянуть бы никого с собой...» Гарри пожалел, что не оттолкнул близнецов и Блейза, что нашёл общий язык с крёстным. «Если бы я вёл себя с ними, как свинья, им, возможно, было бы легче пережить мою смерть, но теперь... поздно теперь». Может, Сириус и не догадался бы о подоплёке дурного поведения крестника, если бы Гарри написал ему каких-нибудь гадостей в ближайшем письме, но Блейз и близнецы всё поймут. И надерут Гарри уши за такое благородство.
Со своей стороны они, конечно, будут правы.
Но беда заключалась в том, что у Гарри была своя сторона, на которую он никого не хотел перетягивать; своя сторона - другой берег Стикса, на котором Гарри не хотел встретить никого из тех, кто был ему дорог. И настоящая трагедия была в том, что желания Гарри эти люди в данном случае в расчёт брать не собирались.
Когда пятнадцать минут кончились - мерное тиканье часов дарило Гарри отличное чувство времени, тик-так, тик-так, секунда за секундой, достаточно вслушаться - он встал, натянул мантию, прикрепил к ней значок старосты; выпил обезболивающего, наколдовал немного холодной воды в пустой стакан, чтобы протереть мокрым платком опухшее, покрасневшее от слёз лицо; остатки воды выпил залпом, вылечил заклинанием два полукруга от собственных зубов на ладони и вышел из купе навстречу раздражённому возгласу Дафны: