Жизнь во имя любви (С)
Шрифт:
Я же, наблюдая за детьми, ощутила гордость за своих чадушек. Достойное продолжение двух древних родов получилось у нас с Таиром.
Кирим одарён даром управлять огнём и, как все огневики, горяч, вспыльчив, любит командовать, но уже прекрасно осознаёт – прежде чем отдавать приказы, необходимо самому научиться дисциплине и исполнительности. Оттого и запросился в школу кадетскую. Сам захотел. А там помимо основных дисциплин записался ещё и на дополнительный курс углублённого изучения владения даром.
– Отец, мама, иначе нельзя! – горячо объяснял он, когда мы с Таиром навестили его после Йольской ночи. – Боевая магия трудная наука, мало
Муж одобрительно приобнял сына, я, благословляя, поцеловала в макушку, про себя моля Триединого о том, чтобы никогда моему мальчику не пришлось применять боевую магию на полях сражений.
Азат едва ли не с младенчества удивлял непроходящим желанием рисовать. Проведя мелом по грифельной доске, висящей в детской, он внимательно изучал получившуюся линию, словно наблюдал в ней что-то крайне интересное. Став старше, мальчик начал подходить к своему занятию более осознанно, пытаясь изобразить то, что видит вокруг. Года в три рисунки у сына стали получаться очень даже неплохо. Посоветоваться позвала Ульяну.
– Я тебя, Роксана, понимаю, – рассматривая художества Азата, говорила Уля, не признающая никаких авторитетов и не собиравшаяся обращаться ко мне как к высочеству. – Я тоже мать, и мне кажется, что каждый мой ребёнок гениален. Рано ещё судить о том, что выйдет из твоего среднего. Задатки, на мой взгляд, есть, а там посмотрим. Если хочешь, могу с ним пару раз в неделю заниматься. Заодно и пробежаться повод будет. Засиделась я в деревне.
Ульяна давно уже не жила в закутке при школе. Для любимой жены Глеб выстроил большой дом. Хоть и саманный, как все деревенские постройки, но с тёплыми полами во всех жилых комнатах и с большой светлой мастерской, стёкла для которой бывший артельщик, сговорившись с шурином, доставил грузовым порталом из империи. Уля была настолько неординарна, что даже детей родила своеобразно. Две пары близнецов. Первыми были мальчишки, через три года – две очаровательные девочки.
Иной раз, устраивая в поместье детские праздники и рассматривая веселящихся деток, я тщетно пыталась найти различия между близняшками.
– Роксана Петровна, не старайтесь понапрасну. Это может сделать только Ульяна, – смеялся Глеб, когда я спрашивала его о том, как он детей различает.
Художница, занимаясь с Азатом, признала, что мальчик талантлив, и посоветовала лет через пять пригласить для него более сведущего учителя живописи.
– Азы я, конечно, ему дам. Руку поставлю, но не более того. Если не заленится мальчишка, то может из него прок выйти. Ты же понимаешь, что гениальность – всего лишь десять процентов таланта и девяносто процентов каторжного труда, – гордясь учеником, объясняла мне Ульяна. И тут же горестно вздыхала: – Мои вот не заинтересовались ни живописью, ни рисованием. Мальчишки за отцом хвостиками бегают по стройкам. А девчонки всё с нитками возятся. То плетут, то вяжут. Хотя, вроде бы, тоже творчество…
Слушая похвалы в адрес сына, я в шутку и исключительно про себя стала называть его Айвазовским. А что? В моём прошлом мире великий маринист жил в этих краях.
Вот и сейчас видно, что Азат не просто наблюдает за происходящим, а впитывает каждый ракурс, каждый оттенок, каждую удачную композицию, и я могу с уверенностью заявить, что скоро он нас порадует новой картиной.
– Мамочка, а можно я птичку поймаю? – вывела меня из задумчивости Глаша.
Вот ещё один повод для
Мы занимались в гостиной рукоделием, и у Глашеньки из корзинки выкатился клубок. Ну выкатился и выкатился – такое часто бывает, поднялась с места, прошла два шага и подняла с пола. Только дочь так делать не стала. Она просто взглянула на беглеца, подставила ладонь, и клубок послушно и мягко прыгнул ей в руку. Было видно, что девочка проделывает это не впервые. Никакого волнения, сосредоточенности или напряжения, что говорило о невероятной силе дара.
Именно поэтому мы с Таиром заволновались, встретив мальчика из императорской семьи. Любят наши самодержцы укреплять свою фамилию сильными одарёнными.
– Зачем тебе птичка, Глаша?
– Рассмотреть поближе хочу, – недоумённо пожала плечиками моя принцесса.
– А представь, если тебя кто-то схватит, желая получше рассмотреть. Понравится тебе такое? – спросила я дочь, поворачивая зонтик так, чтобы укрыть тенью нас обеих.
– Наверное, это было бы неприятно, – поджала губки девочка и успокоила меня отказом от запланированного действия. – Хорошо, я не буду.
– Вот и умница. А ещё хочу похвалить тебя за то, что прежде разрешения спросила.
– Так ты же меня просила об этом, мамочка! – Девочка сделала серьёзное лицо, чуточку нахмурила бровки и, копируя меня, строго сказала: – Прежде, чем применить магию, обязательно посоветуйся со мной.
Глава 10
В волнах, с тихим шорохом веером разбегающихся вдоль бортов шхуны, играли солнечные блики. Время от времени наперегонки с судном плыли дельфины, радуя детей высокими прыжками и грациозным скольжением в воде.
Погода для путешествия была идеальная. Лёгкий ветер надувал паруса, позволяя команде держать хорошую скорость, но не раскачивал шхуну настолько, что морской болезни было бы не избежать.
– Мамочка, ты посмотри какие они забавные! – в который раз подбежала ко мне Глаша.
В путешествии детям нравилось абсолютно всё. Их не угнетала ни теснота кают, ни ограниченное пространство палубы, ни запреты, которые строго озвучил капитан «Чайки».
– Молодые люди, осознайте, что я отвечаю за вашу жизнь. Помогите мне выполнить мой долг. Вам нельзя…
И далее последовал перечень того, что не следовало детям делать. После каждого озвученного пункта я согласно кивала, подтверждая, что капитан полностью прав. Все требования были разумны.
– Но если вы, господа, к примеру, захотите спуститься в трюм, то скажите об этом старшему помощнику, и он проведёт вас подпалубными коридорами, удовлетворяя ваше любопытство. Самим же туда соваться не след. И так во всём. Обуяло любопытство – спросите, и я постараюсь решить этот вопрос. Главное, сами никуда не лезьте. Судно – это место повышенной опасности, а я не желаю, чтобы Его Высочество хан Кирим приказал отрубить мне голову, если вы как-то пострадаете. Это понятно, господа?
Все трое нехотя кивнули. Я видела, каким любопытством блестят глазёнки моих детей, с какой завистью смотрят они на ловких матросов, с проворностью мартышек взбирающихся на реи и распускающих паруса. Должно быть, уже представили, как сами с неменьшей ловкостью карабкаются по верёвочным лестницам. Причём Глаша мечтала об этом не меньше мальчишек.