Жизнь во имя любви (С)
Шрифт:
– Благодарю тебя, милостивый Триединый, за… – губы выговаривали слова неуверенно, словно на чужом языке говорила.
Когда я перестала быть благодарной? Я же помню, как едва ли не ежедневно возносила благодарственную молитву местному Создателю за всё, что было мне дано в новой жизни. В какой момент приняла всё как должное?
Осознав это, я истово стала вспоминать и перечислять всё, что случилось со мной с того самого момента, как очнулась в теле маленькой девочки Роксаны Верхосвятской. Благодарила за хорошее, пережитое мной, как за награду, и за плохое, произошедшее
А потом вдруг подумала, что неправильно только за текущее благодарить. Прошлое, давшее мне знания, навыки и опыт, помогло обустроиться в новом мире, и благодаря ему я стала здесь тем, кем стала.
Странная это была медитация, неожиданно глубокая, наполненная эмоциями и воспоминаниями. Я чувствовала, как по лицу текли слёзы, но не отвлекалась на то, чтобы промокнуть их или попросту смахнуть ладошкой. Казалось, будто с каждым повторенным «благодарю», с каждой слезинкой с меня сползало нечто чужеродное, ненужное, сделавшее меня чудовищем.
На рассвете, борясь с искушением посмотреть на себя в зеркало, я поднялась в свою комнату и проспала почти до вечера без сновидений и тревожных дум.
Разбудила меня Хайят.
– Госпожа? – шептала она над головой. – Госпожа, у вас всё в порядке? Вы хотя бы покушать встали, госпожа.
На её предложение желудок отозвался с радостной готовностью голодным урчанием и лёгкими спазмами разбудить безалаберную хозяйку, рьяно взявшуюся за духовное, но забывшую о потребностях тела. Пришлось вставать…
– Я люблю…
Список тех, кого хотелось бы упомянуть в сегодняшнем ночном бдении, был давно готов, но вдруг вспомнились слова: «Начни с себя!»
– … себя. – Неожиданно произнесла я.
Сказала и задумалась: а в чём проявляется столь высокое чувство по отношению к самой себе?
Ведь мало сказать «люблю» — надо бы это явить себе и миру. Вот я люблю детей. В чём это выражается помимо того, что я с удовольствием и радостью обнимаю их, вдыхая непередаваемый аромат пушистых макушек? Забочусь об их здоровье, безопасности, физическом и интеллектуальном развитии, об умении вести себя в обществе, общаться со сверстниками; надеюсь, что помогаю определиться с данным им свыше предназначением, и в меру балую.
Если провести параллель, то что из всего перечисленного я делаю для себя? Продолжаю развиваться или замерла в росте, удовлетворившись достигнутым? С другой стороны, не завышаю ли я требования к себе? Чем радую и поощряю себя за успехи?
Такие простые вопросы, но они поставили меня в тупик настолько, что я, забыв о намерении сообщить о своей любви немалому количеству людей, размышляла только об этом.
Глава 14
– С любовью и благодарностью я прощаю… – сказав первые слова сакральной формулы, я замолчала, задумчиво глядя на мерцающие в камине угли.
Кого мне прощать, если я ни на кого не в обиде? И опять в голове зазвучали слова: «С себя начинай!» С себя… Кажется, не виновата я перед собой ни в чём. И честна была по отношению к себе, и не вредила нарочно.
Разве что повела себя
– С любовью и благодарностью я прощаю себя за…
За что? За отсутствие мудрости? За несдержанность? За то, что обиделась и отстранилась вместо того чтобы бороться? Да! За всё это и ещё за то, что в прошлой жизни не сумела реализовать себя как женщина. Избегая душевных терзаний, пережитых однажды, ушла с головой в работу, закрыв своё сердце на тысячу запоров и выбросив ключи от них в бездонное болото бесконечной бизнес-гонки.
Вдруг осознав мелькнувшую в потоке размышлений мысль, я схватилась за голову и застонала: а ведь теперешняя моя жизнь мало отличается от прежней! Родив детей, я продолжила заниматься артефакторикой, делами поместья и развитием производств, не оставив в своей жизни места Таиру и тем самым отодвинув его из центра внимания на периферию. Удивительно, что он ещё держит слово, не взяв себе вторую, а то и третью жену.
– А ты не удивляешься тому, что я ещё не покинул твои земли и не выбрал для себя новую Хранительницу? – раздался в голове ехидный голос Источника, заставивший меня вздрогнуть.
Как я могла совершенно забыть о нём? Неужели, погрузившись в пучину жалости к себе и переживаний о загубленной душе, я закрылась от того, кому ритуально присягнула на верность?
– Ну, это ты переоцениваешь свои возможности, – последовал ответ на мой непроизнесённый вопрос. – Если бы захотел, то никаких твоих сил не хватило бы закрыться от меня. Просто чувствовал твоё настроение и не тревожил. Знал, что рано или поздно тебе надоест тупо пялиться на море и ты захочешь вернуться к прежней жизни. Как всегда, я оказался прав. Ты очнулась.
– Толку-то… – выдохнула я. – Всё равно никуда не смогу выйти – чтобы не испугать окружающих. Остаётся лишь по переговорщику общаться. Голос вот только…
– Великие духи, за что мне такую Хранительницу послали? Я же всегда был хорошим! – эмоционально воскликнул Источник, заставив сосны резко зашуметь вершинами и с силой стукнуть по стене дома.
– Не сердись… – жалобно попросила я, надеясь, что собеседник успокоится и перестанет бушевать, а я вернусь к прерванной практике прощения.
Но Источник не желал успокаиваться. Напротив, его напор стал сильнее и резче.
– Встань и приди ко мне! – последовал приказ, наполненный такой силой, что не просто возразить, но даже мысленно воспротивиться ему не смогла.
А ведь я даже не подозревала, что мой подопечный может быть так убедителен. Остановилась на кромке прибоя и спросила:
– Что дальше?
А дальше было странное. Как в библейской легенде, вода бухты у моих ног расступилась узким коридором, открывая проход к гроту, в котором обитал Источник. Понимая, что проход открыт не в качестве демонстрации силы, а как приглашение, я шагнула вперёд, надеясь, что не переломаю ноги в темноте на мокрых донных камнях, поросших водорослями и мидиями.