Жизнь во имя любви (С)

Колч Агаша

– Роксана, понимаю, что не совсем удачное время, но хочу покончить со всем разом, чтобы не было между нами недомолвок и секретов. Готова ли ты выслушать меня сейчас или перенесём разговор на другое время?

На другое? Да я за ночь доведу себя надуманными проблемами до такого состояния, что утром Прасковье придётся меня успокоительными сборами отпаивать.

– Давай сейчас, – опустилась я в нагретое кресло.

Таир, пытаясь взбодриться, с силой растер ладонями лицо, прошёлся по кабинету, вздохнул, как перед прыжком в воду, и начал:

– Ты тогда маленькая была и, скорее всего, не помнишь, что спасла меня от гибели во время шторма случайность. Мой тогдашний слуга был влюблён в мою наложницу и во

время прогулки на яхте покушался на мою жизнь – столкнул в воду. Позже судно разбилось и все погибли, меня же волной забросило в вашу бухту, где ты меня и нашла. А когда я вернулся домой, там была та самая наложница – Яська, которая со слезами бросилась мне в ноги. Оказывается, Явар – слуга мой бывший – пригрозил ей, что убьёт меня в море, если она вслух не скажет, что будет ждать его. И она всё это время боялась, что злодей выполнит свое обещание. На моё предложение отправить её на родину девчонка подала мне кинжал и попросила убить сразу, заявив, что жить без меня не желает. Сейчас бы мне это показалось смешным, но тогда я был молод, не вполне здоров, недавно вплотную столкнулся со смертью… Короче, Яська осталась в моих покоях. А когда я поссорился с отцом, то последовала за мной в Москоград. И в том, что мы с Фарухом смогли там обжиться и выполнить задуманное, немалая её заслуга. Я в университете, Фарух в лавке, бытом заниматься некогда. Она готовила еду, убирала нашу квартирку, чинила одежду и отдавала её вовремя в стирку, лечила простуды.

После этих слов я едва не ляпнула: «Грела постель», но вовремя прикусила язык. Сама согласилась выслушать исповедь, значит, надо набраться терпения. Кажется, Таир не заметил моего желания вставить шпильку и спокойно продолжил рассказ.

– Когда отец срочно приказал вернуться, завершать торговые дела в Москограде остался Фарух, а Яська последовала за мной. Так и сказала: «Без разницы, накажет тебя хан или наградит – я буду рядом». И была. Она никогда и ни на что не претендовала, беспрекословно носила амулеты, защищающие от беременности, выслушивала мои жалобы и вытирала слёзы. На её груди я рыдал в ночь гибели отца и братьев. А когда мы с тобой поженились, она тихо съехала в свой домик и никак не напоминала о себе, пока… – тут Таир замялся, но решительно продолжил: – пока Прасковья во время твоей беременности Киримом не запретила нам спать вместе. Да, я возвращался к ней каждый раз, когда ты не могла принимать меня в постели. И никаких других женщин у меня никогда не было. О Яське знал только Фарух, а та сплетня о юной наложнице, как ты уже поняла, всего лишь сплетня. Мне жаль, что я вынужден был тебе это рассказать, но и ты меня должна понять. Я здоровый мужчина, не монах…

– Таир, я всё понимаю, – перебила я его, – и нет у меня обиды не на тебя, ни на Яську твою. Напротив, я благодарна ей за то, что она была рядом с тобой в трудные времена. Я выслушала твой рассказ, и мне даже показалось, что она тебе больше жена, чем я. Мне очень жаль женщину, что принесла свою жизнь в жертву.

– Говорит, что любит… – хрипло выдавил хан.

– Скорее всего, так и есть. Иначе такое подвижничество понять трудно, – согласилась я, а потом попросила: – Позволь мне сегодня лечь в своих покоях. Причина для этого одна – слишком устала. А завтра… – я игриво из-под ресниц взглянула на мужа, показывая, что я тоже соскучилась и его поцелуи меня впечатлили.

– Хорошо, – преувеличенно серьёзно согласился Таир. – Но только одна ночь, а все последующие я хочу спать с тобой в одной постели, жена моя.

– Слушаюсь и повинуюсь, муж мой, – присела я в глубоком реверансе.

А едва переступила порог своих покоев, сползла по стенке, уткнулась носом в колени и тихо зарыдала. Больно, когда в труху разбиваются тщательно выпестованные иллюзии. Взрослая тётка, живущая вторую жизнь, – с чего я взяла, что гиримский хан

ради меня вдруг станет соблюдать целибат? Хорошо, что не окружил себя гаремом, а удовлетворился всего лишь одной старой подругой. Спасибо ему, что не бегают по полуострову толпы бастардов, готовых в один непрекрасный момент схватиться за власть с Киримом.

«И вообще, – в последний раз шмыгнула я носом, – мудрее нужно быть. Хитрее и изворотливее».

Глава 19

Дворцовый парк в Багчасарае был настолько прекрасен, что многие жители и гости полуострова стремились посетить его независимо от времени года. Уникальные розарии, цветущие большую часть года, невероятные туннели, устроенные из пергол, увитых плетущимися растениями, пруды с яркими уточками и грациозными лебедями, японские сады камней и невероятно ровные, ухоженные газоны.

Всем хорош дворцовый парк. Одно плохо – слишком людно бывает здесь в иные дни. Несмотря на то, что инициатором свободной продажи билетов для посещения парка выступила я, сама же через полгода взмолилась отгородить участок исключительно для отдыха семьи хана и наших близких друзей.

Доход от публики был немалый, и шёл он исключительно на содержание парка, но удивительная бестактность иных господ, считающих, что в стоимость билета входит обязательное общение с семьёй наместника, гуляющей по парку, раздражала. Потому и появился у нас Ханский садик – миниатюрная копия большого парка.

Весной здесь можно было вдохнуть аромат сирени, глицинии и чубушника, летом полюбоваться разнообразием редких сортов роз, осенью усладить взор гармонично сочетающимися красками деревьев и кустарников, меняющих цвет листвы с постоянством хвойных. В саду неподалёку от пруда с красными карпами, была устроена уютная беседка, где можно почитать, по-семейному попить чай или просто подумать о планах.

Чем я сейчас и занималась, завернувшись в пушистый плед.

Наши отношения с Таиром наладились во всех смыслах. Даже небольшой ремонт во дворце сделали, чтобы перенести мои покои в крыло мужа. Теперь нас разделяла только дверь без замка. Каждый мог войти в комнаты другого в любое время суток без предварительного согласования и объявления об этом через слуг. Никакой очерёдности, кто у кого ночует, не было. Чаще Таир, закончив все дела, приходил ко мне.

Влажные после купания волосы, полотенце вокруг бёдер вместо одежды и непременно какой-то подарок, приятная мелочь, способная порадовать меня. Таир приносил то розу из сада, распустившуюся, когда на большинстве деревьев уже опали листья, то конфету от модного франкского кондитера к утреннему кофе, то свежий дамский журнал, доставленный магопочтой из столицы, а иногда и письмо от Кирима. Дело было не в подарках, а в том, что муж старался показать, как думал обо мне весь день.

Но насколько бы прекрасно всё ни было, я краем сознания постоянно помнила о Яське. Не было у меня к ней ни ревности, ни досады, но удалить «третью лишнюю» из нашей жизни хотелось. Самым лучшим вариантом, думалось мне, было бы отдать женщину замуж. Вот только захочет ли Яся в этот самый «замуж»? Да и за кого, опять же?

«Фарух у нас не женат», – пришла неожиданная мысль. Интересно, почему? Он же старше Таира лет на пять, кажется. По-доброму, ему уже внуков нянчить пора, а он всё холост.

Но, прежде чем принимать решения, надо бы с самой «невестой» поговорить. И я позвонила в колокольчик.

Вычислить тайный, как считал Таир, адрес большого труда не составило. Во все времена подлые шпионы и героические разведчики старались заполучить бухгалтерские документы объекта наблюдения. Именно привычка контролировать книги расходов позволила мне узнать, куда еженедельно доставляли продукты, воду и топливо, аккуратно оплаченные с личного счёта наместника.