Жонглер с тиграми
Шрифт:
Тут я вспомнил историю, которую мне рассказали в русском ресторане в Хельсинки. В год особенно суровых репрессий в СССР несколько латышей сумели на лодке пересечь границу. Первой западной землей, к которой они пристали, оказался крохотный островок в Балтийском море, принадлежавшей датскому порнокоролю. Тот выстроил себе небольшой персональный рай — или, точнее, игровой центр для своего либидо. Латыши прошлись по его дому. Там на стенах висели гигантские картины на эротические сюжеты, повсюду были разбросаны порнографические фотографии, стоял телевизор с гигантским, как в кинотеатре, экраном — а потом они нашли ещё и кинозал. Многие предметы обстановки они даже не смогли узнать. Наконец, они достигли главной спальни: черные стены, зеркальный потолок, необъятная круглая кровать и открытый шкаф, набитый хлыстами, цепями и кожаной сбруей. Так вот, те латыши решили, что попали в типичный западный дом. «Западный мир», который спутниковое телевидение — вроде канала «STAR» — демонстрирует неискушенной аудитории третьего мира, столь же диковинен и нетипичен.
Кроме стереосистемы и телевизора мы купили электрическую духовку и холодильник. Духовка выглядела совсем как настоящая, но работала довольно своеобразно: когда я ее включил, она снаружи нагрелась сильнее, чем внутри.
— Понимаете, — объяснил Джордж, — на заводе никто не понимает, что за штуку он делает.
Я сейчас же вспомнил того немецкого туриста в баре, который говорил, что хотя многие в Индии говорят по-английски, они вовсе не обязательно понимают значение всех используемых ими слов. Впрочем, слова Джорджа не были безосновательными: приборы, инструменты и устройства конца двадцатого века зачастую производятся рабочими, которые живут и трудятся в условиях века девятнадцатого. Они не могут позволить себе приобрести собственные изделия, — а может, даже действительно не понимают, что именно делают. Производитель и его изделие принадлежат к разным временам, они существуют в двух различных реальностях — поэтому машина и человек тут не всегда подходят друг к другу. Что же удивляться, что у индийской рулетки столько участников.
Впрочем, некоторые критики возлагают вину за то, что индийская техника не всегда работает и что «потребительская революция» в Индии порой выглядит поэтому как бунт предметов потребления против потребителей, на вечное индийское «чалта хэ!» — «сойдет!».
Какова бы ни была причина такого положения дел, но когда привезли купленный мною холодильник, я уже почти ждал того, что снаружи он будет холоднее, чем внутри. Да, между покупкой и доставкой холодильник сменил цвет: я покупал обыкновенный, белый, а мне доставили неоново-зелёный, или, точнее, цвета желчи.
— Это не тот цвет, что я заказал, — заметил я типу, который привез холодильник.
— Совершенно верно, сэр, — согласился тот.
— Так почему же вы привезли не то, что я купил?
— Этот цвет более современный, сэр.
— Современный?..
Индийская логика вступала в конфликт с европейской. Я уже знал, что в таком столкновении мне не победить. Поэтому я сдался и взял холодильник расцветки лягушонка Кермита [68] — рассудив, что холодильник ядовито-зелёного цвета всяко лучше, чем вообще никакого холодильника. Поскольку в то время я полагал, что вот-вот переберусь из гостиницы в «Белый дом», я решил сразу же заполнить холодильник, по крайней мере, приобрести какие-то продукты первой необходимости.
68
Лягушонок Кермит — персонаж популярной кукольной телепрограммы «Маппет-шоу» (автор идеи и кукол Джим Хенсон).
В Дели есть несколько супермаркетов западного типа, и на первый взгляд они совсем как настоящие, с рядами полок и с кассами на выходе. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что товары на этих полках примерно такие, какие, вероятно, можно найти разве что в русских магазинах — пакеты загадочных бурых комочков и ломтиков и пирамиды консервных банок с выцветшими этикетками. Даже если вы найдёте то, что вам нужно, нет никакой гарантии, что вы сможете извлечь содержимое из упаковки, не сломав ноготь, зуб или что-нибудь посерьезнее. В Индии вы можете получить в магазине коробку, которую не открыла бы и Пандора [69] , или пластиковую бутылку, колпачок которой воображает себя Экскалибуром [70] . Моя жизнь в Индии прошла в сражениях с бутылками питьевой воды. Индийские упаковки — вызов, который грубая материя бросает человеческому разуму, силе и воле. Кроме того, следует учесть, что инструкции на товарах не следует принимать всерьез. Они придуманы лишь для того, чтобы подразнить пытливый ум покупателя. «Потяните за язычок» — и язычок отрывается, а упаковка остается закрытой. «РВИТЕ ТУТ» — можете быть уверены, что пакет порвется в любом другом месте. «ПРОТКНИТЕ ЗДЕСЬ» — попробуйте-ка «проткнуть здесь» без набора инструментов или динамитной шашки! «Поверните, чтобы открыть» — вы побагровеете от натуги, но это будет единственным результатом безнадежной битвы. В Индии сумели придумать первые в мире потребительские товары, которые готовы лечь костьми, чтобы их не потребили.
69
Героиня древнегреческого мифа, прославившаяся своим любопытством, которое заставило её открыть знаменитый ящик, где были заперты несчастья. Впрочем, это всем известно.
70
Эскалибур — легендарный меч короля Артура. Он должен был достаться лишь тому, кому было предначертано стать королем Британии, а до тех пор меч оставался воткнутым в камень — вытащить его смог только Артур.
Я смотрел по телевизору, как Билл Клинтон въезжает в Белый дом, а Америка празднует это событие. «Белый дом», в который вселился я, воспринял мое явление как что-то вроде хулиганства, и провел соответствующие церемонии. Для начала, просто чтобы показать, кто тут хозяин, он заставил меня и Джорджа затаскивать пятнадцать моих сумок и чемоданов по лестнице — лифты вышли из строя. По стенам сбегали потоки воды, отчего торчащая наружу электрическая проводка шипела и искрилась. Когда мы с моим багажом воссоединились наконец в моей квартире, Джордж неожиданно возгласил самым благочестивым образом:
— Благослови Бог ваш новый дом, сэр!
— Пусть лучше Бог покарает того, кто его проклял, — угрюмо ответил я.
Хотя кондиционеры уже были не на ремонте, большая часть холодного воздуха утекала сквозь незакрывающиеся стеклянные двери на балкон, а на потолке по-прежнему красовался безобразный черный шрам — память о принявшей огненную смерть люстре. Чтобы сделать атмосферу повеселее и как-то обозначить свое присутствие, я включил стереосистему, огласив квартиру звуками тягучей ударной музыки — «Лучшие вещи Элвиса Пресли, растянутый вариант».
— Ну что ж, по крайней мере мебель уже всю доставили, — произнес я, пытаясь найти светлые стороны жизни. Я приобрел для своего нового жилища кровать валетного размера — то есть несколько меньше заказанного мной «королевского», квин сайз, — со стандартным, жестким как доска матрацем из кокосового волокна. Правда, поставили эту кровать в гостевой спальне. Всю прочую мебель — кресла, диван, обеденный стол и стулья, — расставили в гостиной на манер театральной декорации. «СЕГОДНЯ И ЕЖЕДНЕВНО: ЧИЛЛИ-САХИБ [71] ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБСТВЕННУЮ ВЕРСИЮ ПЬЕСЫ «КАК ВАЖНО БЫТЬ СЕРЬЕЗНЫМ» [72] ».
71
Сахиб (сагиб) — «господин», одно из уважительных обращений, во времена британского владычества применялось к белым людям.
72
«Как важно быть серьезным» — известная пьеса Оскара Уайльда.
Я сказал Джорджу, что мне прежде всего необходим душ, а потом мы съездим за бутылочкой шампанского. Надо же как-то отпраздновать новоселье. Между прочим я обнаружил, что прилегающую к моей спальне (не гостевой, куда поставили кровать, а той, в которой я собирался спать) ванную комнату покрасили в цвет мокрой глины. Опять мои пожелания были перетолкованы в соответствии с особенностями местного сознания. Я выбрал по альбому образцов цвет «Солнце Сахары» — цвет того дымчато-золотистого марева, какое висит обычно над Лос-Анджелесом. Но городской смог в местной интерпретации превратился в деревенскую грязь… а раздевшись и скорчившись под душем (который сконструировали то ли карлики, то ли для карликов), я обнаружил, что вода, в свою очередь, обратилась в пыль. Принимая во внимание водопады на лестничной клетке, это следовало считать очередным индийским парадоксом, на сей раз положительно выводящим из себя.
Мне говорили — и я не раз читал в газетах, — что на всем протяжении вечного делийского лета [73] с водой постоянно происходят перебои [74] . Ее не хватает, а когда и если вода всё-таки течет из крана, то заметную её часть составляют вирусы, микробы, амёбы, грязь, а также столько извести, что эта вода скорее пригодна для побелки стен, нежели для утоления жажды. Под ее воздействием зубные щетки начинают панковать — их щетина превращается в гребни-ирокезы, — а человеческие волосы попросту выпадают, и даже одна-единственная стирка обращает белую сорочку в бурое вретище [75] . Пытаясь пресуществить местную воду в нечто более-менее пригодное для питья, люди превращают свои кухни в алхимические лаборатории, тщась кипячением, процеживанием и фильтрованием обратить содержимое водопровода в заветный природный первоэлемент… вотще и втуне.
73
Не такого уж вечного. Жару сменяет муссон, смывающий все на своем пути; за муссоном некоторое время держится относительно сносная погода (хотя именно в этот период невероятно плодятся комары), затем наступает довольно прохладная погода (до плюс трех-пяти градусов ночью, семнадцать-двадцать днем — время густых утренних туманов и простуд); а затем вновь наступает удушливая жара…
74
Не то слово.
75
А вот тут автор не совсем прав. Вода ужасная, но индийские прачки (кстати говоря, все поголовно мужчины) знают какой-то секрет. Они стирают белье в мутной воде, они колотят им, скрученным в жгут, по специальным колышкам, служащим аналогом стиральной доски, наконец, они могут разложить белье сушиться прямо на пыльной земле… но такого ослепительно-чистого белья, какое выходит из их рук после всех издевательств, не найти ни в одной самой лучшей кибернетизированной химчистке. Правда, методы стирки индийских «дхоби» действительно приводят к тому, что после нескольких стирок ткань приходит в негодность.