Жозеф Бальзамо. Том 1
Шрифт:
— То же самое мне сказал наш прокурор, когда я советовался с ним на этот счет. Говорю это для вашего сведения. Поколотить человека у него дома — это значит штраф и тюрьма. Поколотить на улице…
— Не всегда удается, и вам это известно лучше, чем кому-либо другому, — заметила графиня Жану.
Виконт скривил губы в весьма принужденной улыбке.
— Ну, коль долг платится с опозданием, то платится с процентами. И если я когда-нибудь повстречаю этого своего господинчика…
— Поговорим-ка лучше о моей даме, виконт.
— Мне больше нечего вам о ней сказать. Поезжайте!
И граф отошел в сторону, освобождая карете проезд.
— Где вы меня будете ждать? — спросила графиня.
— В самой гостинице. Я закажу бутылку испанского вина и, если вам понадобится моя рука, мигом примчусь.
— Трогай! — крикнула графиня кучеру.
— Улица Сен-Жермен-де-Пре, гостиница «Поющий петух», — добавил виконт.
Карета стремительно покатила по Елисейским полям.
Через четверть часа она остановилась неподалеку от Монастырской улицы и рынка Святой Маргариты.
Там г-жа Дюбарри вышла, поскольку опасалась, что стук колес экипажа встревожит хитрую старуху, которая, без сомнения, держится настороже; выглянув из-за гардины, она увидит, кто к ней пожаловал, и у нее будет достаточно времени, чтобы избежать встречи с посетительницей.
Поэтому в сопровождении одного-единственного лакея, следовавшего за нею, г-жа Дюбарри быстро прошла по Монастырской улице, которая упиралась в три дома; в среднем и размещался постоялый двор.
Г-жа Дюбарри даже не вступила, а ворвалась в распахнутую дверь странноприимного дома.
Никто не видел, как она вошла, но у подножия деревянной лестницы ее встретила хозяйка.
— Я к графине Беарнской, — сообщила г-жа Дюбарри.
— Графиня Беарнская серьезно больна и никого не принимает.
— Да, да, я знаю о ее болезни, — отвечала г-жа Дюбарри. — Я и пришла узнать о ее состоянии.
И с легкостью птицы она в один миг взлетела по лестнице.
— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! — закричала хозяйка. — К вам прорвались!
— Кто там? — спросила из комнаты старая сутяжница.
— Это я, — появляясь на пороге, сообщила г-жа Дюбарри, чья физиономия как нельзя лучше соответствовала обстоятельствам: на ней была и вежливая улыбка и скорбная гримаска сострадания.
— Госпожа графиня, вы? — воскликнула, побледнев от страха, сутяжница.
— Да, сударыня. Я пришла выразить вам свои соболезнования в постигшем вас несчастье, о котором только что узнала. Прошу вас, расскажите, что с вами произошло?
— Сударыня, но я даже не решаюсь предложить вам сесть в этой конуре.
— О, я знаю, что у вас замок в Турени и потому извиняю эту гостиницу.
И г-жа Дюбарри уселась. Графиня Беарнская поняла, что гостья обосновалась прочно.
— Вы, очевидно, очень страдаете, сударыня? — поинтересовалась г-жа Дюбарри.
— Чудовищно.
— Правая нога? Господи! Но как же вас угораздило обварить ее?
— Да все очень просто: я держала кофейник, ручка скользнула в руке и мне на ногу вылилось со стакан кипятка.
— Какой ужас!
Старуха вздохнула.
— Да, ужас, — согласилась она. — Но что вы хотите: беда в одиночку не ходит.
— Вы знаете, что король вас ждал сегодня утром?
— Вы усугубляете мое отчаяние, сударыня.
— Его величество весьма недоволен, что не повидал вас.
— Меня оправдывает моя болезнь, и я надеюсь принести его величеству свои почтительнейшие извинения.
— Я это рассказываю не для того, чтобы огорчить вас, — сообщила г-жа Дюбарри, видя, как надуто и чопорно держится старуха, — а только чтобы вы поняли, какое значение его величество придает этому делу и как он будет вам признателен.
— Вы же видите мое состояние, сударыня.
— Да, конечно. Хотите, я вам кое-что скажу?
— Разумеется. Мне будет крайне лестно услышать все, что вы скажете.
— По всей вероятности, это несчастье произошло потому, что вы испытали большое волнение.
— Не стану отрицать, — подтвердила сутяжница, сделав поклон, но только верхней половиной тела, — я была безмерно тронута честью, какую вы мне оказали, столь учтиво приняв меня у себя.
— Но я думаю, есть еще и другая причина.
— Другая? Ей-богу, нету. Во всяком случае, я таковой не знаю.
— Ну, скажем, некая встреча…
— То есть я с кем-то встретилась?
— Да, выходя от меня.
— Нет, сударыня, я ни с кем не встречалась. Я была в карете вашего брата.
— Это произошло, прежде чем вы сели в карету.
Сутяжница сделала вид, будто пытается вспомнить.
— Когда вы спускались с крыльца.
Сутяжница изобразила еще большую сосредоточенность.
— Некто, — продолжала г-жа Дюбарри с улыбкой, к которой примешивалось раздражение, — вошел во двор, когда вы вышли из дома.
— Крайне сожалею, сударыня, но я не припоминаю.
— Некая женщина… Ну, теперь вспомнили?
— У меня такое слабое зрение, что вот вы сидите в двух шагах от меня, а я вас вижу, как в тумане. Так что судите сами.
— А она крепкий орешек. Хватит хитрить, не то она меня одолеет, — пробормотала г-жа Дюбарри и тут же в полный голос обратилась к старухе: — Ну что ж, раз вы не разглядели эту даму, я скажу вам, кто она.
— Дама, которую я встретила, выходя?