Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша
Шрифт:
Словом, Жозефина, действительно, принесла дочь в жертву собственным интересам. Она вынудила ее выйти за полуинвалида и к тому же отвратительного маньяка.
Не догадываясь об этой драме, Жозефина в ночь с 8 на 9 января 1802 отправляется с мужем в Лион. Это первая ее официальная поездка. Ей сопутствуют снег, холод, ветер. После первой ночи, проведенной на почтовой станции в Люси-ле-Буа, она вечером 10 добирается до Шалона, а в 20 часов 11 января прибывает в Лион. Она первенствует на балах и концертах. На шелкоткацкой фабрике Барра, Теолера и Дютийе при ней изготавливают бархатный экран с ее инициалами. 20 января устраивается празднество — скорее в честь самой Жозефины, чем ее мужа. «Депутация лионских женщин, — свидетельствует очевидец, — подносит ей корзину
259
Андрокл — по преданию, беглый римский раб, который встретил в Ливийской пустыне хромающего льва и вынул у него из лапы занозу. Когда Андрокла поймали и бросили львам в римском цирке, вылеченный им лев, тоже оказавшийся на арене, лег к его ногам.
Разодетая в шелка — разумеется, лионские, — она председательствует без Бонапарта, который в этот день становится прямо в Лионе президентом Итальянской республики — на празднестве, устроенном в Сент-Мари де Белькур, и восседает на эстраде под транспарантом: «Грации — союзницы доблести». Затем она присутствует на параде войск, вернувшихся из Египта. Бонапарт, следуя своей привычке, заговаривает со старыми соратниками. Какой путь пройден с того дня, как он, генерал Бонатрап [260] , покинул их и тайно погрузился на корабль в Александрии!
260
Бонатрап (букв, не кладущий охулки на руку) — народноэтимологическое переосмысление чужеземной для француза фамилии Бонапарт.
На третий день, 2 7 января, консульская чета возвращается в Париж через Роан и Невер.
Жозефина так удачно маневрировала, так ловко прикидывалась, будто не скучает, выказала такое умение выслушивать комплименты и отвечать на них, сумела так ловко убеждать каждого, будто знает его и приехала только ради встречи с ним, что г-жа Бонапарт вписалась теперь в роль главы государства, исполняемую после Брюмера ее мужем. Поэтому в начале марта газеты сообщают, что «супруги послов, посланников и поверенных в делах иностранных держав представились г-же Бонапарт и каждая представила ей многих дам своей национальности, пребывающих сейчас в Париже».
В следующем месяце Жозефина, расположившись на трибуне, отделяющей хоры от нефа, присутствует в соборе Парижской Богоматери на торжественном молебствии по случаю подписания конкордата [261] . Она — несколько все-таки ослепленная — следит за церемонией приведения епископов к присяге, которую принимает ее муж: Франция вновь становится старшей дочерью католической церкви, что не мешает Бонапарту не расставаться со своим египетским ятаганом, а шестерку заводных коней перед его колесницей ведут под уздцы мамелюки. На челяди новехонькие зеленые с золотом ливреи, и она, как встарь, во времена королей, окружает парадные кареты, эскортируемые войсками в сверкающей амуниции. Бонапарт едет в экипаже, запряженном восьмеркой, в то время как двум другим консулам полагаются только шестерки, а членам правительства — четверки.
261
Конкордат — соглашение 1801 между Наполеоном и папой Пием VII о легализации католической церкви во Франции и полном фактическом ее подчинении государству.
Прусский посол имеет все основания написать своему двору: «Все вокруг первого консула и его супруги возвращается к повадкам и этикету Версаля. Со всех сторон роскошные наряды, экипажи, ливреи, многочисленная челядь. Иностранцы и иностранные дамы, представляемые первому консулу и допускаемые в общество его супруги, тщательно отбираются одним из префектов дворца. Первый консул любит иногда поохотиться, и леса, где прежде охотились короли Франции и принцы крови, скоро будут зарезервированы за ним и офицерами его свиты».
В ожидании переезда в Сен-Клу, а затем в Фонтенбло, Большой Трианон и Рамбуйе, Жозефина в июне 1802 вновь отправляется в Пломбьер, по-прежнему надеясь излечиться от бесплодия. Кстати, Люсьен иронически бросил ей на прощание:
— Ну, сестрица, сделайте нам маленького Цезариона [262] .
Она путешествует как монархиня, ее эскортируют целые подразделения жандармов или карабинеров. В Нанси — большой обед в префектуре. На этот раз она предпочла бы побольше простоты, «Я чувствую, что не рождена для такого величия, — пишет она дочери по приезде в Пломбьер. — Я была бы счастливей, уединенно живя среди того, что мне дорого».
262
Цезарион — внебрачный сын Цезаря и египетской царицы Клеопатры.
Едва она начала лечиться, как получает письмо от мужа, находящегося в Мальмезоне, где ее заменяет Гортензия, которая ждет ребенка: «Я еще не получил от тебя известий. Надеюсь, ты уже начала принимать ванны. Здесь нам всем немного грустно, хотя милая девочка отлично справляется с ролью хозяйки дома…
Люблю тебя, как в первый день, потому что ты добра и мила сверх всякой меры… Тысяча наилучших пожеланий и любовный поцелуй.
Весь твой».
Несколькими днями позже, 2 3 июня, он снова пишет ей:
«Получил твое письмо, добрая Жозефиночка. С огорчением вижу, что ты настрадалась в дороге. Но несколько дней отдыха, несомненно, поправят дело. Я более или менее здоров. Был вчера на охоте в Марли и слегка поранил себе палец, стреляя в кабана. Гортензия чувствует себя довольно хорошо. Твой дылда сынок слегка прихворнул, но поправляется. Думаю, что наши дамы собираются поставить „Севильского цирюльника“.
Погода стоит отменная. Прошу тебя верить в глубочайшую искренность чувств, которые я питаю к своей Жозефиночке.
Весь твой».
Жозефина хнычет. Лечение кажется ей утомительным, и муж утешает ее: «Из твоего письма, женушка, я узнал, что ты нездорова. Корвизар [263] сказал мне, что это добрый знак: купания должны подействовать и улучшить твое состояние. Однако знать, что ты недомогаешь, для меня очень огорчительно…
Тысяча приветов всем.
Твой на всю жизнь».
1 июля новое письмо: «Ты не пишешь ни о своем здоровье, ни о том, как действуют на тебя купания. Я понял, что ты собираешься вернуться через неделю. Это радует твоего друга: я скучаю в одиночестве. Прошу тебя верить, что я люблю тебя и с нетерпением жду встречи с тобой. Здесь без тебя все уныло».
263
Корвизар, Жан Никола, барон (1755–1821) — выдающийся терапевт, личный врач Наполеона.
Бонапарт чуточку прикидывается. В отсутствие жены он принимает в Мальмезоне хорошенькую певицу Луизу Роландо. Жозефина узнает об этом, прерывает лечение и, вернувшись в Мальмезон, упрекает дочь:
— Ты должна была помешать ей приезжать сюда!
Бедная Гортензия! Мать дуется на нее, муж, по-прежнему страдающий манией преследования, воображает, что ребенок, которого ждет жена, не от него, а от его брата Наполеона. Мало того! Он убежден, что его женили на дочери Жозефины лишь затем, чтобы скрыть последствия любви отчима и падчерицы!