Жулик
Шрифт:
Его брат, участковый, положил глаз на квартиру давно пропавшего алкаша. Хату бедолаги вскрыли и обнаружили паспорт времен СССР. Законник, недолго думая, решил сделать бичу российский документ и, вклеив другое фото, продать жилплощадь. С паспортисткой мент пребывал в стабильном гормональном обмене, и проблем не ожидалось. Искали «своего», кто выступит в роли продавца-бомжа. Прельщенный возможностью получить еще один ausweis, я согласился учувствовать в афере.
На это имелись веские причины: Рашу я не любил. Попав в молодости под беспредел государства, я понял, что жить по его законам не хочу и не буду. Нигилизм сулил немалые
Мой alter ego оказался тезкой, носителем длиннющей фамилии и немного старше. Приближаясь к оригиналу, я отложил бритвенный станок, а выпитый накануне коньяк сделал мое лицо достаточно маргинальным. Боевое крещение ксива прошла во время сделки. Нотариус ее принял, и я облегченно выдохнул. В благодарность мент оформил и загранпаспорт. Слетав по нему в Египет, я убедился, что выход из страны работает.
Ничего толком не решив, я думал о будущем, как великий комбинатор за шахматами: «Первый ход е2 – е4, а там…посмотрим».
На следующий день во Внуково бандиты привезли Воровайкина. Посвежевший от чистого воздуха, выглядел он бодро: руки не дрожали, на щеках играл румянец. Мишу я знал лет десять. По протекции Циркуля его направляли то экспертом, то проверяющим, то все равно кем, лишь бы нашелся повод платить ему зарплату. Почему Сема нянчит Мишу не понимал никто. Говорили, что знакомы они с аспирантуры, которую Воровайкин кончил, а Циркуль нет – ушел в бизнес, поэтому он и стелет пиетет перед ученым другом. Особого ума, в отличие от тяги к алкоголю, я в нем не видел. Приезды Миши заканчивались, как под копирку. Сначала он советовал провести ребрендинг всего, что есть, затем инновационный апгрейд того, что осталось, потом уходил в запой, и я отправлял эксперта обратно. Сейчас Воровайкин обещал не пить, по крайней мере до Нового года. Дабы не искушать алкаша, я зачекинил места подальше от бизнеса, откуда аппетитно тянуло стейком и коньяком.
В Сочи я передал Воровайкину флешку с банковским паролем. Начальники звонили каждый день. Нервно интересовались состоянием Миши и его готовностью к часу икс. «Друзья» торопились. Закрывая сделку, они с деньгами и чистой совестью без труда растворятся в Старом Свете, приумножив число русских миллионеров. Ничего не предпринимая, я терпеливо ждал возможного сбоя или ошибки.
События развивались по плану московского дуэта. В середине месяца я получил экспресс-почту. В ней находились документы для Воровайкина. С видом незаменимого он подмахнул их, и DHL стремительно понесла бумаги обратно. Но потом что-то пошло не так. Не смотря на договор, контрагенты не торопись перечислять деньги. Доллар перед Новым годом рос и покупатель минимизировал затраты. Срок исполнения обязательств истекал 31 декабря.
Подписав документы, Миша выполнил первую часть задания. Второй акт «марлезонского балета» предполагал отправку полученных средств на заграничные счета московских жуликов. В этом и состоял парадокс российского бизнеса. Одни, легализуя наворованное, выводили его из офшора, другие, наоборот, прятали украденное туда.
В ожидании перевода прошла неделя. Сухой закон Воровайкину надоел, он раздражался и психовал. Наступило 30 декабря, день новогоднего корпоратива. Утром, как наркоман перед дозой, Миша пребывал в приподнятом настроении: плоско шутил, дурачился и хохотал невпопад. Отчаявшись получить деньги, я сквозь пальцы смотрел на предстоящее нарушение режима.
В обед нас позвали в ресторан. Нарядно одетые тетки взяли москвича в оборот. Расценив внимание, как комплимент его персоне, Воровайкин сел во главе стола. Взяв накрахмаленную салфетку, он заткнул ее за ворот, придавив складками толстой шеи.
Банкет не успел перевалить экватор, а Миша, не дожидавшись горячего, напивался стремительно и умело. Не обращая внимание на тосты, он опрокидывал рюмку за рюмкой, а когда пили за его здоровье, уже спал. Из открытого рта на большой жирный живот лился коктейль из слюней и чего-то вонючего. Алкаш остался верен себе!
Утром меня разбудил звонок Циркуля:
– Где Воровайкин? Не могу дозвонится!
– Спит, а что случилось? – насторожился я.
Подумав говорить или нет, он решился:
– Вчера, в конце дня, деньги перевели. Шестьсот миллионов. Буди Мишу. Делайте, как решили. Сопли не жуйте. Сегодня короткий операционный день, до обеда. Через час перезвоню.
Меня словно окатили холодной водой: по телу пробежала судорога, в висках бешено застучала кровь. То, чего я ждал и боялся, случилось! Времени на раздумья не оставалось. Или я использую этот единственный шанс, или, приняв неизбежное, оставляю все как есть.
Еще не решив, что сделаю, я подошел к номеру Воровайкина. В коридоре ни души. Открыв дверь запасным ключом, я брезгливо поморщился. Люкс Миша превратил в помойку. В гостиной, среди разбросанных вещей, остатков еды и разбитой посуды, найти что-либо казалось невозможным. Хозяин, не раздеваясь, храпел в спальне. На шее, как память о вчерашнем, болталась салфетка из ресторана.
Стараясь не разбудить спящего, я проверил карманы его пиджака, осмотрел кейс, портмоне, другие вещи, но того, что искал, не нашел. Обернувшись в дверях, увидел на журнальном столе в куче мусора красную флешку eToken и, взяв ее, тихо вышел.
Вставив USB в ноутбук, я задумался. Пара кликов отделяла меня от неизвестности. Я спросил себя: «Готов?» – и вместо ответа ввел код. Сомнения исчезли. События последних лет вели к этому. Паспорт, офшор в Белизе, деньги, упавшие в конце года, казались уже не случайными эпизодами, а цепочкой закономерностей. Я нажал «enter», и бюджет экзотических островов пополнили новые миллионы.
Вернувшись, я застал Мишу уже с блевотиной на салфетке. Не нарушая хаос, положил флешку под ножку стула и сильно надавил. Раздался хруст. Вынув батарейку из его телефона, я пошел в кабинет.
Секретарша Галочка, скрывая следы грешной ночи, пудрила мешки под глазами и сплетничала:
– Воровайкин ваш такое вчера выдал!
– Кто кому дал? – переспросил я, поглощенный своими мыслями.
– Если бы! Вы ушли, а он, извините, обоссался!
– Закажи мне билет до Москвы, – перебил я и, заметив мигающий смартфон, прошел к себе.
– Отправили? – спросил Циркуль. – Скинь скриншот выписки. Почему Воровайкин недоступен?
– Закрылся в номере, – наврал я.
Часы пробили полдень. Банковский день завершен, и две недели судьба денег будет оставаться не ясной. Сразу меня искать не начнут. Как заходил к Мише, никто не видел, eToken сломан, и проверить транзакции не получится. Будут трясти Воровайкина. Не повезло парню с фамилией!