Жулики. Книга 3

Захаров Николай Львович

– Именем испанской короны, стоять.– "Говорит на испанском",– услужливо перевел синтезатор.

– Стоим,– крикнул в ответ Серега, рассматривая блюстителей закона.

– Кто? Откуда? Куда следуете?– опять рявкнул средний "шериф", – мужчина солидный, с огромными, пушистыми усищами.– "Таракан",– окрестил его мысленно Серега и, прикалываясь над ним, ответил:

– Марсиане мы, следуем к президенту Североамериканских соединенных штатов,– ответом этим он ничуть не смутил "таракана-шерифа", тот только нахмурил такие же лохматые брови, растущие над выпученными глазами и заорал еще громче:

– Именем испанской короны,

вы задержаны,– и махнул рукой сопровождающим.-

"Давайте, ребята. Отрабатывайте жалованье". Те привычно подняли стволы дробовиков и взвели курки, щелкнув ими с огромным видать удовольствием. Лица уж больно самодовольные у них при этом сделались. Оба "помощника шерифа" были парнями молодыми, безусыми и с загорелой до черноты кожей. Сразу видно, что парни в офисе не засиживаются, а в седле несут нелегкую свою службу. "Вот она власть, которая развращает",– подумал Мишка, с раздражением активируя "Завесу" себе и Тихону, который не понял, чего это тот вдруг хлопнул его ладонью о ладонь и уже собиравшийся, опустив голову, сдаться властям. Серега, начавший диалог и уже тоже в "Завесе", выехал на пару метров вперед и заорал на стоящую троицу местных "ментов" с такой яростью, что даже лошади под ними шарахнулись от неожиданности и завертелись:

– Ты кто такой, мать твою, чтобы от имени испанской короны тут подписываться? Документ предъяви, козлина,– Серега забыл, что нужно говорить медленно и тогда сурдо-переводчик переведет почти синхронно, но на такие эмоции этот артефакт рассчитан не был и поэтому запоздало озвучил Серегину реплику следом, на испанском, но достаточно громко и очевидно буквально слово в слово.

Судя по реакции "таракана" и его спутников на нее. Они-то услышали сначала реплику на непонятном языке, а потом на испанском. "Таракан" выпучил глаза, его продубленная степными ветрами и пропеченная до костей солнцем шкура, побагровела от негодования.

– Ты, мерзкий койот,– заревел он в ответ.– Вот мой документ,– потряс дробовиком.– Слезай, негодяй, с лошади, пока я не разрядил в тебя ствол,– и тоже клацнул курком. Да еще и прицелился, прижавшись к прикладу багровой щекой, как будто с пяти метров мог промахнуться. Усы его при этом торчали воинственно в стороны, напоминая таракана еще больше. Сереге даже смешно стало. Сидит этакое чучело в лампасах с тараканьими усами и таращится на него, прижмурясь, через прицел дробовика. И он расхохотался весело и заразительно, тыкая в "таракана" пальцем:

– Таракан, таракан,– зашелся в смехе Серега и Мишка, взглянув на шерифа, тоже захохотал, не удержавшись. Уж больно комично выглядел "таракан" с ружьецом. Помощники шерифа недоуменно переглянулись, не понимая причины веселья. А Серега продолжал хохотать, тыкая пальцем в их начальника. Синтезатор добросовестно повторил по-испански:

– Таракан,– и те уставились на свое начальство, тоже недоумевающее и оторвавшее щеку от приклада. Усы топорщились, и в широкополой шляпе он в этот момент стал особенно похож на домашнее насекомое, известное любому человеку на всех земных широтах. Помощники прыснули невольно, не удержавшись и заражаясь хохотом Сереги, тоже заржали, весело давясь, в две луженые, молодые глотки. "Таракан", которому почему-то весело не было, от всеобщего внимания к его усам, побагровел еще больше, физиономия его буквально налилась помидорным цветом и оскаля желтые, редкие зубы, став еще больше похожим на таракана, заверещал:

– Заткни глотку, мерзавец, я представитель испанской короны, а не таракан,– при этом он опять принялся целиться в Серегу.

– Слезай с кобылы, каналья,– а веселье только разгоралось. Один из помощников "таракана", схватил его ружье за ствол и, опустив вниз, согнулся в очередном приступе хохота,– «Не порти момент».

– Хулио – таракан. Го-го-го,– ржал он жеребцом и даже удивленные Верка, Лерка и Манька переглянулись завистливо.

– Он – Хулио?– захохотал Серега, тыча в живот пальцем "таракана", подъехав к нему.– Хулио он?

Тут уж и Тихон захехекал, услыхав, как величают "таракана-шерифа". А Серега захлебываясь от смеха, объяснял помощникам "таракана", что означает по-русски имя их командира. И те радостно заржали опять,– "Надо же, сколько новостей за одно утро и все хорошие".– Вот только усачу Хулио эти новости совсем не нравились и он норовил выдернуть ствол дробовика служебного и доказать всем, что он мужчина, а не хрен собачий, за которого его тут выставляют. И это ему удалось, ярость переполняла сердце шерифа и он, ткнув ствол в Серегин живот, спустил курок. Громко прозвучавший щелчок, добавил всеобщему веселью огонька.

– Он ружье забыл зарядить. Ху– у– улио, хули– и– о ты ружье не зарядил?– хлопал Серега растерявшегося шерифа по плечу, обтянутому серой тканью, повисая у него на шее и содрогаясь от смеха. А два подчиненных Хулио и Мишка с Тихоном, заливались следом. Ну а уж когда Верка, Лерка и Манька дружно заржали в три голоса.

– Иго-го,– тряся гривами, то тут уж и непробиваемый Хулио, сначала оскалился, потом перекосился недовольно и вдруг захохотал громче всех, махая рукой в сторону лошадей. Остальные участники даже смеяться перестали от такой резкой перемены настроения "таракана" и уставились на него недоуменно. Дескать,– "Ты-то, чего ржешь? Это ты таракан. Тебе злиться полагается и всех этим потешать?"

А Хулио-таракана пробило на смех так, что он чуть из седла не вываливался. При этом махал в сторону рукой почему-то Маньки Тихоновой. И та, почувствовав себя в центре внимания, озорно всем подмигнула и весело оскалясь, поддержала покатывающегося Хулио.

– Иго-го-го,– хохот, накрывший случайно встретившуюся компанию, рванул с новой силой. Тихон упал на шею Маньки и трясся, обняв ее за шею.

Смеющиеся "шерифы" и не подозревали, что смерть махнула у них над головами своей косой и тараканьи усы их Хулио, в сочетании с именем, только что остановили ее. Когда люди смеются вот так – они потом не могут проливать кровь смеявшихся вместе. Что-то происходит. Человечность просыпается в душах. То, что зовется терпимостью, сочувствием. Поэтому, когда все участники отсмеялись, то "таракан", отстранившись от Сереги, уже не так официально, все же поинтересовался:

– И откуда вас принесло, клоунов, в наши прерии?

– Из России мы, Хулио,– все еще улыбаясь, ответил доброжелательно тот.– Что ты прицепился, как репей, ей Богу? Ну, едем мимо и едем.

– Да тут шайка появилась – отморозков,– /Сурдопереводчик так и озвучил "отморозков"/.– Сброд всякий. Нападают на переселенцев, грабят. Людей почем зря режут, канальи. Вчера сбежал один оборванец из-под стражи. Жаль не догнали,

– Тихон отвернулся в сторону и сделал вид, что занят подтягиванием ремня на подпруге.