Журавли над полем (сборник)
Шрифт:
Били на этот раз так, как никогда до селе не били: с издевкой, весело, по таким местам били и так мастерски били, что Маркин постоянно находился на грани потери сознания, однако сознания не терял, и от того муки его были нескончаемыми.
И он подписал «признание».
7 октября 1938 года Тройка при УНКВД Иркутской области рассмотрела дело обвиняемых по статье 58-7, 58–10 УК РСФСР, приговорив Маркина В. С., Омелича Ф. Д., Колчина П. Д. к десяти годам лагерей. Ермаков С. А. был осужден раньше и 28 июня 1938 года той же Тройкой приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 3 июля 1938 года.
7.
Сказать, что из себя представляла Колыма конца тридцатых годов,
Суд ожидали все – и политические, и уголовники. Дальше приезжал «хозяин», отбирал из числа осужденных нужных ему людей, и люди эти, из категории осужденных автоматически переходили в категорию заключенных. Заключенных грузили в так называемые «телячьи» вагоны и везли в порт Находка, где в то время было три зоны: общая, зона усиленного режима и зона для политических.
В порту Находка заключенных опять же грузили в трюмы парохода, и шесть суток люди маялись до бухты Нагаево.
Следует сказать, что в порту Находка заключенным уже определялся твердый тюремный паек: на завтрак – селедка, чай, на обед – суп, каша, чай, на ужин – каша, чай. Кроме того, сразу выдавалась пайка – восемьсот граммов черного хлеба: хочешь – съешь сразу, хочешь – растяни на целый день. А коли выдавалась пайка, то находились и охотники ее отнять. Иными словами говоря, вступали в силу так называемые неписаные «зэковские» законы, по которым предстояло жить ближайшие десять лет.
Это и была часть ГУЛАГа на Колыме, о котором немало написано известными авторами (Солженицин, Манчинский и др.), однако существует и статистика, а она такова.
В Центральном государственном архиве народного хозяйства (ЦГАНХ)
СССР в фонде Наркомата – Министерства финансов СССР сохранились документы, которые дают возможность составить определенное представление о количестве заключенных и погибших в местах заключения в предвоенные годы. Это сводные бухгалтерские отчеты по исполнению сметы расходов центрального аппарата НКВД СССР, отчеты по основной деятельности и капитальным вложениям, а также некоторые другие документы Главного управления лагерей (ГУЛАГ), Главного управления железнодорожного строительства (ГУЖДС), Главного управления строительства Дальнего Севера (Главдальстрой) НКВД СССР. Среди этих документов наибольшего внимания заслуживают объяснительные записки (доклады) к отчетам, а также стат-формы об использовании труда заключенных, о выполнении плана по труду. В этих и других документах выделяются следующие группы заключенных.
Группа «А» – заключенные, используемые на работе в основном производстве (промышленно-производственный персонал, учтенный в плане по валовой продукции). Отдельной позицией в группе «А» нередко выделяется, возможно, вольнонаемный, административно-технический и обслуживающий персонал на производстве (инженерно-технические работники, служащие, младший обслуживающий персонал).
Группа «Б» – заключенные, выполняющие работы в хозяйствах, не отнесенных к основному производству (к группе «А»). В этой группе обычно отражается, но, как правило, обособленно от заключенных, административно-управленческий и обслуживающий персонал лагерей и других мест лишения свободы, в том числе служащие внутренней охраны (ВОХР), медицинские и культработники.
Группа «В» – неработающие заключенные. К ним относятся: слабосильные, временно освобожденные, этапированные, отказчики, не используемые в связи с непредоставлением работы, а также «прочие».
Иногда выделяется группа «Г», которую обычно объединяют с группой «В». Такое объединение вполне возможно, так как к группе «Г», по разъяснению А. И. Солженицына, относились отбывающие лагерное наказание, например, отсидку в карцере. Они полностью вписываются в графу отчета «прочие неиспользованные». Нередко выделяется еще одна группа: «актированные инвалиды». К ним относились лица, которые по состоянию здоровья специальной комиссией признаны негодными к дальнейшему отбыванию срока.
Наиболее полно представлен в документах 1939 год. Поэтому ориентировочный подсчет количества заключенных и уровня их смертности (уничтожения) ниже проводится по состоянию на данный год.
Лагерные и производственные объекты Главного управления строительства Дальнего Севера (Главдальстрой, Дальстрой) находились на Колыме. Заключенные использовались там на добыче золота и олова. На начало 1938 г. числилось 83 855, а на конец – 117 630 заключенных. В октябре 1939 г. при составлении финплана на 1940 г. среднесписочное количество заключенных равнялось 135 369 человек. Но в «Докладе к годовому отчету по основной деятельности» за 1939 г. сообщалось: «Среднесписочное количество заключенных в целом по Дальстрою… составляет 121 915 чел., против плана 132 200 чел., или 92,2 %. Недостаток объясняется тем, что, во-первых, план по завозу заключенных был недовыполнен, намечалось завезти 78 тыс. человек, фактически завезено 70 953 человека, а во-вторых, центр тяжести по завозу з/к падал не на летние месяцы, как намечалось планом, а на осенние, что естественно привело к снижению среднегодового списочного числа заключенных». Показатель в 121 915 человек целесообразно принять в качестве основного, так как он последний за 1939 г. и близок к численности заключенных на конец 1938 года.
На Дальстрое на уничтожение людей был нацелен не только лагерный режим, но и вся система трудового использования заключенных. Осужденные по ст. 58 быстро становятся преобладающей частью лагерного контингента. Если в начале 1937 г. на Колыме «лагерников с бытовыми статьями (наиболее трудоспособная часть лагеря) состояло 48 % от всего состава, то уже в начале 1938 г. этот процент снизился до 12» (следовательно, так называемые «уголовники», или заключенные с бытовыми статьями, не могли сколько-нибудь существенно влиять на заключенных, осужденных по статье 58, значит, весь режим ГУЛАГа в целом и конкретно по лагерям Колымы направлен был исключительно против осужденных по политическим мотивам). Лагерь заполнился, по официальной терминологии, «контрреволюционным элементом», лицами «среднего и пожилого возраста, мало приспособленными к физическому труду, склонными к саботажу, а порой к скрытому и явному вредительству».
Золото государству, конечно, было необходимо, но при его добыче главное внимание уделялось тогда уничтожению людей, а не экономической целесообразности. Уничтожение заключенных было запрограммировано и общей политикой сталинизма, и чудовищными условиями лагерного содержания, и невыносимыми условиями труда.
Однако, как отмечается всеми исследователями, эти данные нельзя считать исчерпывающими. Вопрос нуждается в дальнейшем изучении. Необходим тщательный анализ документов НКВД СССР, хранящихся в ЦГАОР СССР, а также документов ведомственных архивов КГБ и МВД СССР.
Кажется, прищурилась палатка своими тремя оконцами, тускло отражающими свет огня от горящих поленьев, пробивающийся из щелей, что между дверцами и рваными краями приспособленных под печи больших бочек, и замерла надолго среди безмолвия колымского, где чахлые сосенки, кедровый стланик, сопки и вечная мерзлота множества речек, ручьев и болот, промерзающих в зимние лютые холода до самого низа, самых глубинных донных впадин.
Толстенная брезентуха палатки снаружи до оконцев присыпана снегом, к входу ведет снеговая же траншея – ровно такой ширины, чтобы внутрь этого временного, но ставшего постоянным для прибывающего народа жилища, не попадал лишний холод, который заключенные ненавидят так же сильно, как и тех, по вине которых они здесь – на краю земли, где обычные людские законы давно приказали долго жить, а законы нелюдей живут и здравствуют. Мало того, почитаются и блюдятся народонаселением, свезенным сюда со всех концов и просторов необъятной Родины.