Журнал «Если», 2009 № 03
Шрифт:
Март помотал головой.
— Передай Филу, что я принимаю второе предложение.
Март считал, что понимает Кит. Ему казалось, что и Джима он тоже понимает. Джим любил Сью… нет, Джим любил Робин. Джим в каких-то отношениях был сволочью, но он любил Робин. Все мужики в каких-то отношениях сволочи, так почему надо делать исключение для Джима? Джим понимал Робин лучше, чем он, Март, когда-либо ее понимал.
Лучше, чем он вообще мог ее понимать.
Март вспомнил маленькую темную фигурку на холме и хлопки отдаленных выстрелов. Джим стрелял, удерживая позицию до самой своей смерти, надеясь, что выигрывает время, чтобы Робин могла убежать.
Но вот что сама-то Робин? Что с этой женщиной, которую он так долго и отчаянно
Хотела ли Робин умереть вместе с Джимом?
Или желала пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его — Марта — жизнь?
Или она просто хотела остаться в Номере Девятнадцать? Она ведь, в конце концов, не видела сделанных цифровиком записей. Март подошел к окошку хоппера и смотрел на маленькую голубую искорку, которая была его домом, таким далеким, но так легко достижимым, благословенным и проклятым, где вмещались и добро, и зло. Неужто Робин действительно хотела пожертвовать собой? Ради него?
Имелся только один способ узнать это — вернуться и отыскать ее, предполагая, конечно, что она все еще жива.
А разыскав, спросить.
Филип Дж. Инглис представляет
ПРОПАВШИЕ НА ЮПИТЕРЕ
Святость и Ужасы
Космических Мемориалов
Продюсер и режиссер Март Уайлдспринг
Ведущая Кит Карлсен
Текст читают Кит Карлсен, Тэбби Мерс и Винсент Пальма
Все права принадлежат Марту Уайлдспрингу
и Робин Редд Уайлдспринг
Посвящается Кит Карлсен
и Джеймсу Фрэнки Редду,
которые погибли, чтобы вы могли это увидеть
Перевел с английского Евгений ДРОЗД
Владимир Михайлов
Про любовь
Каждый когда-то задумывается о смерти. Точнее, не о самой кончине своей физической оболочки — чего об этом думать, приятного мало, — а о том, что будет после. Вечная жизнь в раю, мучения в аду или ничего — пустота и небытие? А если все-таки не пустота, а существование, то какое? Какой он, этот рай (если, конечно, рассчитывать попасть именно туда)? Каково в нем жить вечно?
Обо всем этом можно только гадать. Еще можно верить. В этом смысле искренне верующим легче, хотя и для них остаются вопросы. Некоторые люди, считающие себя здравомыслящими и образованными, находят свой способ уйти от ответа. Что толку гадать или слепо верить. То, что будет, находится за границами нашего физического существования, поэтому в любом случае нам не дано представить себе, как все будет происходить после. Другой вариант — нам не дано предугадать замысел Творца. Следовательно, нечего и пытаться. Правда, и эта позиция весьма уязвима. Действительно, знать точно невозможно, но угадать вполне можно. Вот люди и гадают, как устроена жизнь в раю, есть ли ад и какие наказания за земные прегрешения им там уготованы. Хотите, я расскажу вам, как обстоит все на самом деле? Тогда слушайте.
Для начала — хорошая новость. Никакого ада не существует. Подождите радоваться, потому что рая тоже нет. Все намного проще и одновременно намного сложнее. После так называемой смерти физической оболочки (хотя, замечу, это не совсем точный термин, но детали не так важны, будем пользоваться привычными понятиями) наступает, если угодно, следующий этап существования. И наступает он для всех, независимо от количества и качества грехов. Просто так устроен мир. Бабочками становятся все гусеницы, а не только лучшие из них. Отличие состоит лишь в том, что век бабочки тоже конечен и даже весьма краток, а жизнь после смерти вечна. Она очень отличается от жизни в бренном теле, но это именно жизнь.
Перешедшие на следующую стадию существования (давайте называть это именно так) теряют физическую оболочку, но сохраняют свою сущность, а вместе с ней и все человеческие способности. Они избавлены от болезней, но могут любить, страдать, ненавидеть, творить и получать удовольствие от своего труда. Они лишены привычного тела, но они могут узнавать друг друга, знакомиться, общаться, ходить в гости, жить вместе. У них возникают новые привычки, привязанности и антипатии. В определенном смысле они не перестают быть людьми. Помнят ли они свою земную жизнь? Вот здесь все несколько сложнее.
После перехода каждый индивид оказывается перед выбором, в каком качестве ему продолжить существование. Нет, слово «выбор» не самое удачное. Выбор предполагает осознанное предпочтение одного из нескольких имеющихся вариантов, а здесь дело обстоит не совсем так. Вот представьте себе, что вы покупаете арбуз. Перед вами множество арбузов: больших и маленьких, полосатых и не очень, арбузов-мальчиков и арбузов-девочек. Вы берете их в руки, стучите по ним костяшками пальцев, сжимаете до хруста, щупаете хвостики. Кто-то спрашивает совета у продавца, предположительно прибывшего с родины арбузов. Зачем вы все это делаете? Потому что боитесь ошибиться. Наличие выбора предполагает возможность ошибки. Арбуз может оказаться неспелым или просто невкусным, и все — плакали ваши денежки, а вместе с ними и надежда на удовольствие. Получается, что у каждого человека, стоящего перед выбором, даже в таком простом деле, как покупка арбуза, есть некая цель и план действий по ее достижению. И еще есть представление о желаемом результате деятельности. Когда реальный результат не совпадает с ожиданиями, вы испытываете разочарование и понимаете, что совершили ошибку (если, конечно, результат деятельности полностью зависит от вашего выбора). Возможность ошибки — это справедливая цена за свободу выбора.
Когда происходит переход к новой жизни, ошибка невозможна, потому что выбор осуществляется автоматически. И тем не менее это в некотором смысле совершенно свободный выбор, который каждый делает самостоятельно. В своей земной жизни, долгой или короткой, это значения не имеет, каждый человек переживает разные моменты. Любовь, радость, разочарование, горечь утраты, покой и умиротворение. Есть среди всех этих переживаний те, которые человек называет словом «счастье». У всех это происходит по-разному. Кто-то всю жизнь ищет счастье и только на склоне лет понимает, что был счастлив, но сам тогда об этом не подозревал. Кому-то кажется, что вот оно счастье, здесь и сейчас, а позже оказывается, что это был самообман или иллюзия. Значительно реже бывает так, что человек верно угадывает свой счастливый момент и наслаждается не только счастьем, но и его осознанием. Важно вот что. В момент перехода срабатывает некий механизм (закон природы, Божий замысел), с уникальной точностью выбирающий среди множества моментов каждой индивидуальной жизни один — тот, когда человек был по-настоящему счастлив. Критерием служит отношение к жизни самого испытуемого. Другое дело, что при жизни он может сам всего этого и не осознать.
Вот и получается, что этот пресловутый выбор каждый делает сам, и в то же время выбор происходит без его непосредственного участия, как бы сам собой. Плохо это или хорошо, справедливо или не очень — спорить об этом бесполезно. Так уж устроен мир, и придется вам с этим согласиться. Скажете, что все это не ново, что где-то уже об этом читали или слышали? Вполне возможно. Я же говорил, что познать непознаваемое нельзя, но угадать-то можно. Вот вам и доказательства. Таким образом, каждый человек, навечно запечатленный в своем самом счастливом моменте, остается таким, каким он это счастье застал. Молодым или старым, зрелым мужчиной или юной девушкой. Кому как повезет. И, соответственно, помнит он из своей предыдущей жизни то, что хронологически предшествовало этому моменту максимального счастья.