Журнал «Вокруг Света» №03 за 1977 год
Шрифт:
Они не узнавали родных мест.
Между тем Бикини перед прибытием гостей был подвергнут генеральной уборке. Целая саперная часть заваливала бульдозерами туннели, взрывала бетонные капониры, стаскивала в лагуну ржавую арматуру. Первое, что пожелали сделать бикинийские пришельцы, — это поклониться могилам предков. Но на месте кладбища они нашли только одно захоронение по соседству с грудой пивных бутылок.
— Бикини потерял свои кости, — в тоске промолвил иройдж Лоре, сменивший умершего в изгнании Джуду.
Слезы текли по его щекам. Однако американцы не собирались отказываться от намеченной программы: торжественный подъем флагов, речи и так далее. После трагедии последовал фарс. Второпях забыли про флагштоки, поэтому высокий комиссар распорядился срубить и поставить рядом два дерева. Флаг Микронезии — несколько белых звезд на ярко-синем фоне — благополучно заполоскался по ветру. А флаг Соединенных Штатов застрял на полпути. Минутная заминка, и вот уже один из алабов, скинув тесные туфли, вскарабкался по стволу и освободил запутавшийся тросик.
Успокоенный В. Норвуд произнес речь: «Вы — дети Америки. Вы помогли нам, доверив свою землю ради установления мира на земле. Отныне вы можете вкушать плоды этого мира на своем острове...»
Представитель Комиссии по атомной анергии приблизился к Лоре и его спутникам для вручения памятных медалей, на которых было выбито: «Бикини, 1968». Одной медали не хватило. Но ничего, ее пришлют из Вашингтона и обязательно вручат, поспешил заверить представитель.
Когда официальная часть закончилась, прибывшие с удовольствием устремились за сувенирами. Ученый-атомник подобрал стеклянный поплавок от японской сети — украсит вход в его виллу. Полковники собирали оплавленные взрывами кусочки металла — с самого Бикини, из адского котла. «Сувениров» осталось предостаточно, несмотря на приборку, — остовы автомобилей, понтоны, трубы, цистерны, решетчатые фермы башен. Физик Макграу поднес к ним счетчик Гейгера.
— Эти останки уже не «горячи», но я не рекомендовал бы никому сидеть на них долгое время...
В густой растительности были видны щиты с красными надписями: «Осторожно! Употребление в пищу любого плода на этом острове может повредить вашему здоровью». Их поставили еще в 1958 году, когда весь Бикини был «горячим». Но остыл ли он окончательно?
Иройдж Лоре смотрит на восточный берег — там рядом с Бикини были еще два крошечных островка, примыкавших к атоллу; на них росли чудесные хлебные деревья. Островки исчезли. Если бы Лоре умел расшифровывать снимки, сделанные из космоса, он бы увидел в этом месте огромный темный кратер на дне лагуны.
— Здесь можно создать дивный курорт! «Нью-Бикини»! — В восторге воскликнул один из администраторов.
Бикинийцы молчали. Атомная бомба убивает все. Даже мечту о доме.
— В самом деле, — согласился высокий комиссар, — представьте себе — шикарный отель, рай для любителей подводной охоты, мекка воднолыжного спорта. От желающих не будет отбоя — теперь благодаря нам Бикини пользуется всемирной славой!
Сотни миллионов долларов были истрачены на то, чтобы превратить Бикини в необитаемый остров. Теперь в мечтах высокий комиссар видел атолл «на порядок лучше, чем его создал господь бог». Образцово-показательной витриной. Примером заботы Соединенных Штатов о подопечной территории. Тем более что деньги на сей случай были. Теоретически. Еще десять лет назад был создан Фонд Бикини (о котором, правда, островитяне не ведали). На счет бикинийской общины было положено 300 тысяч долларов. При ревизии, однако, оказалось, что за это время более 200 тысяч было выплачено... американским чиновникам на «административные расходы». Какие такие расходы? В графе значилось: «Организационное планирование». Под этим звучным термином, очевидно, подразумевалось полное забвение, в котором оказались изгнанники на Кили. Эти 300 тысяч долларов должны были приносить 3,5 процента годовых, а вся сумма выплачена в момент возвращения. Но, увы, Фонд Бикини испарился.
Депутация бикинийских алабов вернулась на Кили. Скоро домой, объявили они. Начались радостные сборы — неужели вот-вот можно будет покинуть коралловую тюрьму?!
Бикинийцы не знали, что Соединенные Штаты, опекающие Каролинские, Марианские и Маршалловы острова, обязаны отчитываться перед ООН. Сооружение Нью-Бикини, искусственного рая в прежнем аду, должно было стать «гвоздем» очередного доклада, а оно требовало времени.
План новой деревни, выполненный в красках, был привезен на Кили в мае 1969 года. На ватмане красовались 50 стандартных домиков, крытых алюминием — «их стены должны выдержать удары любого тайфуна», — подчеркнули администраторы. Ну а место будущей деревни по просьбе алабов было великодушно перенесено ближе к прежнему кладбищу, чтобы духи предков защитили будущих бикинийцев от несчастий. Кто знает, какая судьба еще ждет маленький народ...
Прошел еще год, другой, третий... Наконец после бесконечных проволочек торжественное открытие Нью-Бикини было назначено на 1 мая 1974 года. Информационная служба комиссариата по опеке оповестила об этом событии все крупные агентства печати, мобилизовала журналистский корпус. Но бикинийцы категорически отказались превращать долгожданное событие, стоившее стольких душевных и физических мук, в парадное шоу.
Они высадились на берегу в молчании. Так же молча они прошли мимо выстроившихся шпалерами домов под алюминиевыми крышами. Они не желали больше иметь дело с бамбуками.
По материалам иностранной печати подготовил Б. Тишинский
Хэрчэ
Кольцо насквозь промерзших гор и чахлое редколесье окружали Кедон. Добраться до поселка, затерянного среди простора Магаданской области, можно было только самолетом. Несколько домов, клуб, медицинский пункт, магазин, пекарня, склады, метеостанция — вот и весь Кедом, базовый поселок одного из отделений оленеводческого совхоза «Буксунда». Мне предстояло работать здесь в красной яранге. Работа как работа, и я не ждал особых для себя открытий от пребывания в этих краях. Но, как оказалось, напрасно.
...Стоял зимний день, когда все погружено в сумеречную голубизну, окутано толстым слоем инея, от которого лиственницы кажутся столбами дыма, а дым в неподвижном воздухе поднимается подобно гигантской лиственнице. И тишина такая, какая может быть лишь в северном краю. Вдруг за моей спиной раздался странный перезвон и мягкий оклик: «Дорова, яранга, что чай пить не заходишь?» Я оглянулся и увидел... ожившую иллюстрацию к сказке: вся в блеске серебра, ярких бисерных узорах на темном фоне мехов, в нежном перезвоне колокольчиков стояла красавица. Всмотрелся пристальней — да ведь это тетя Поля, Пелагея Семеновна Амагачан!
Этот миг — миг полного созвучия творения человека и природы — навсегда врезался мне в память.
Неудивительно, что меня, человека, проведшего половину жизни в горняцких поселках, так поразил наряд эвенов. Впоследствии, интересуясь их национальной одеждой, я узнал, что красотой костюмов эвенков-тунгусов и эвенов-ламутов восхищались и немало повидавшие путешественники XVIII—XIX веков. Академик А. Ф. Миддендорф писал: «Что значат в сравнении с их костюмами произведения наших наемных изготовителей нарядов? Самые блестящие костюмы или парадные мундиры наших самых щеголеватых гвардейцев? Разве еще камергер может сравниться с нарядным тунгусом...» Далее Миддендорф характеризует тунгусское шитье как «великолепнейшее», «блистательнейшее». Енисейский губернатор Степанов в 1835 году сравнивал тунгусский кафтан с испанским камзолом. Наряд невесты-ламутки оценивался в 500 рублей. Один только серебряный гравированный пояс — «калби» стоил, по словам эвенков, столько, сколько три оленя.