Журнал «Вокруг Света» №05 за 1990 год
Шрифт:
Все кругом и даже конюшни были заполнены беженцами; лошадей и сопровождающих их работников негде было разместить. Полковник Боннэ приказал сделать привал прямо у дороги, а сам с жеребцами двинулся дальше, в Дрезден. Эту дождливую, темную, холодную ночь никогда не забудут те, кто остался с лошадьми на проселочной дороге под открытым небом. Но еще хуже пришлось тем, кто поскакал с полковником.
В ночь с 13 на 14 февраля переполненный беженцами из Силезии Дрезден подвергся жестокой бомбежке английской и американской авиации. Разрушения превзошли все пережитое немецкими городами в годы второй мировой войны. Семьдесят жеребцов, которых вели 35 конюхов, попали под град бомб. Напуганных
Через четыре дня, несмотря на непрекращающиеся бомбежки, было приказано отправиться в Торгау — километров на сто к северо-западу. Этот марш был еще более тяжелым, поскольку в Дрездене появились на свет четыре жеребенка и пришло время жеребиться другим кобылам. Но приказ был выполнен, и 23 февраля в военный городок Торгау прибыли все сохранившиеся лошади.
Через несколько дней у простудившихся и переутомленных животных начались инфекционные заболевания. Ветеринарному врачу Крайфу и санитару Клинкевичу удалось все же приостановить распространение болезни, так что погибли лишь немногие.
По приказу Гиммлера в Торгау 7 и 8 марта было выделено 56 железнодорожных вагонов для арабских лошадей. Несмотря на постоянные воздушные налеты, поезд с чистокровными арабскими лошадьми из Янова отправился в путь и через несколько дней благополучно прибыл в Клеверхоф под Любеком, где лошади и оставались вплоть до их возвращения в Польшу. Часть лошадей попала на конный завод Неттелау.
Условия там были ужасные — и для людей и для лошадей. Не было электричества и водопровода, не хватало помещений. Лошадей приходилось поить водой из трех колонок, которые часто не действовали. Кобыл и жеребят-отъемников летом и зимой поили из большого пруда. Родившиеся всего несколько дней назад малыши ходили на водопой вместе с кобылами и жадно пили студеную воду. Изменить что-либо было просто невозможно. Некоторые жеребята и их матери постоянно купались при большом морозе, но ни одна, даже совершенно промокшая лошадь, ни разу не заболела.
5 мая 1945 года поступило сообщение о прекращении военных действий. С этого дня А. Кшишталович принял руководство заводом. В первой половине мая 1945 года была образована дирекция польских конных заводов в Германии. В общей сложности спасли две тысячи польских племенных лошадей. С августа по ноябрь 1946 года всех животных возвратили в Польшу. Их перевозили два немецких парохода «Аскания» и «Гельголанд», каждый рейс по 54 лошади, потерь почти не было.
Вот так, через два года скитаний, животные вернулись домой. Несмотря на все страдания и злоключения, перенесенные ими, в 1946 году яновские кобылы произвели 81 жеребенка. Это была лучшая ставка (потомство, родившееся в один год) после 1939 года. Нужны ли еще доказательства выносливости лошадей арабской породы?
Но не только для того, чтобы воспеть достоинства арабских лошадей, я рассказал эту историю. Мне хотелось показать, как общее дело и любовь к благородным животным помогали даже во время войны и объединяли людей разных национальностей.
И еще, в наш рациональный век мне все чаще приходят на память слова Уинстона Черчилля: «За мою жизнь,— писал он,— две вещи вышли из моды: классики и лошади. Люди перестали читать и бросились ремонтировать автомобили. Но, теряя каждую из этих вещей, мы теряли и что-то несоизмеримо большее...»
Бернгард Гржимек Перевела с немецкого Е. Гиевскля
По
Мечта об открытии пути от Гренландии к Аляске веками владела умами европейских исследователей. То был самый короткий, хотя и рискованный, маршрут в сказочно богатую Азию через арктические моря Нового Света. Побережья, острова, бухты, протянувшиеся на четыре тысячи миль, носят имена людей, бросивших вызов ледовому лабиринту. Всего же на этом участке более 18 тысяч островов. Наиболее крупные из них — Баффинова Земля, Парри, Свердруп. Многие отважные путешественники отдали свои жизни, разведывая непознанный маршрут. В 1845 году, например, пропала экспедиция Джона Франклина. Все 129 членов экипажа и два судна исчезли. Десятки поисковых групп, пытавшихся найти и спасти ее, не достигли цели...
И вот в 1903 году норвежский исследователь Руаль Амундсен, незадолго до того первым достигший Южного полюса, отправился через коварный проход с востока на запад на 70-футовом моторном паруснике «Йоа» и стал первым человеком, преодолевшим эту дистанцию. С тех пор многие суда прошли по маршруту, а исследователь Арктики Джон Боксток даже совершил путешествие на моторном умиаке — большой лодке древних гренландцев, сшитой из тюленьих шкур.
Но никто не преодолевал Северо-Западный проход под парусами. В 1986 году такое путешествие решили совершить исследователи северных морей Джефф Макиннес и Майкл Биделл. Они стартовали на катамаране «Персепшн» из Инувика, небольшого города, расположенного в устье реки Маккензи. Все путешествие заняло три летних сезона, в продолжение которых они то шли под парусом, то перетаскивали по льду свое небольшое двухкорпусное судно все дальше на восток к конечной цели путешествия — местечку Понд-Инлет, на берегу моря Баффина.
Путевые заметки о своем путешествии они опубликовали в журнале «Нэшнл джиогрэфик».
Плавание началось удачно. В первый сезон, пересекая залив Франклина при попутном ветре, путешественники мчались со скоростью 20 узлов. Неприятности доставляли лишь встречающиеся на пути айсберги, которые приходилось обходить стороной, что было довольно трудно. Чтобы компенсировать наклон судна при сильном ветре на вираже, одному из двоих приходилось забираться на крылья и свешиваться за борт, цепляясь за страховочные канаты.
Все путешествия Джефф и Майк провели в водонепроницаемых спасательных костюмах летчиков ВВС США. К лодке не привязывались — опасались, что если катамаран перевернется или пойдет ко дну, то их потянет следом. Не зря же моряки окрестили Северо-Западный проход «Страной, пожирающей корабли».
Арктическое лето было в разгаре. Солнце не опускалось за горизонт. Мореходы, естественно, старались воспользоваться этим и останавливались один раз в сутки. Они сходили на лед, определялись на местности, разогревали пищу на маленькой газовой плитке. Ту же горелку использовали для просушки, когда заклеивали эпоксидной смолой дыры в обшивке.
Путешествие Джеффа и Майка было бы не совсем правильно назвать плаванием, поскольку им часто приходилось перетаскивать судно по льду. Обычно один из них тащил катамаран за нос, другой толкал в корму. Естественно, при таком способе передвижения особую роль играл вес. Полностью снаряженный катамаран весил 300 килограммов: 190 — само судно и 110 — припасы и снаряжение. Пища была легкой и высококалорийной: плитки гранолы (подслащенная овсянка с изюмом и орехами), молочный порошок, сушеные фрукты, сыр.