Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год
Шрифт:
Индейская община подразделяется на кланы, а кланы состоят из родов. Когда-то каждый род жил в отдельном селении, сейчас строгие границы сдвинулись, и в одном селении уживаются представители различных родов.
Мужчина и женщина, принадлежащие к одному клану, не могут создать семью. Молодые люди, вступающие в брак, должны принадлежать к одной и той же общине: индеец чамула и индеанка чамула, индеец и индеанка сипакантеки, индеец и индеанка тенехапа... Как правило, индеец носит имя какого-либо католического святого, первая фамилия у него испанская — Гомес, Перес, Санчес, Гусман, а вторая — индейская, обозначающая обычно животное,
Несколько кланов, в которые, в свою очередь, входят многочисленные роды, составляют общину. Имеются общины, насчитывающие шесть, семь и даже пятнадцать кланов. Центральное селение общины — это местонахождение индейских властей, которые иногда представляют одновременно и мексиканскую конституционную власть. Как показал опыт, соединение в одних руках подобных полномочий весьма целесообразно, поскольку обеспечивает наиболее оптимальный вариант управления жизнью индейцев. Правда, в этих случаях неизбежно снижается роль «невидимой» власти — власти стариков и индейских религиозных представителей. Она всегда отступает на второй план после муниципального триумвирата, в котором, как правило, подвизается незаменимый секретарь — ладино, назначаемый государством. Выполняя формальные обязанности на службе у индейских властей, он нередко выходит за установленные рамки, и индейцы оказываются у него под пятой.
В любом селении всегда находится человек, осуществляющий административные функции, подобные тем, которые в центрах общин выполняют индейские вожди. Единого способа назначения не существует, и поэтому в разных общинах они действуют по-разному.
В Тенехапа, например, такие люди называются фиадоро (Фиадоро — доверенное лицо (испан.).), или — в индейском произношении — пиалоро. Это своего рода жандармы, наделенные формальными атрибутами власти. Фиадоро может стать любой человек, который постепенно выделяется среди прочих жителей селения и завоевывает их доверие.
...На Ярмарочной улице двери домов открыты настежь. На столах разложены свечи, копал, свинина, соль крупного помола, которую продают по 25 сентаво за мерку весом в четверть килограмма. Кусочек копала стоит столько же. Вообще 25 сентаво — самая популярная цена.
На улице расположились крохотные лотки без навесов и крыш, хозяева которых вяло предлагают свой товар. Вот безразличный ко всему индеец расположился рядом с мешком сухого перца.
— Как идет торговля? — спрашиваю я продавца.
— Плохо, — чопорно отвечает он и остается сидеть на земле. Не зазывая покупателей, не предлагая своего товара, не возмущаясь тем, что ничего не удается продать...
Его сосед продает известь. Она завернута в маленькие пакетики из пальмовых листьев и похожа на кусочки творога. За килограмм извести, двухсотпятидесятиграммовый пакетик фасоли, четыре початка молодой кукурузы — все та же четверть песо.
Более низкие цены на индейское пиво — чичу, перебродившую жидкость из сахарного тростника, которая продается неподалеку. Клиентов здесь много больше. Индейцы с трудом продвигаются по забитой лотками воскресной улице, задерживаясь только у бочонков с напитком. Наливают в маленькие сосуды из тыквы или в бокалы, сделанные из бычьих рогов.
На ярмарке очень мало кустарных изделий. Редко-редко кто продает сомбреро, овчину, кожаные пояса... Это объясняется тем, что среди индейцев почти не бывает плотников, шорников, жестянщиков или представителей какого-либо другого ремесла. Ремесло — запретный плод для членов индейских общин. Вообще социальные различия между индейцами и ладинос невероятно велики. Сеять пшеницу — дело ладинос. Выращивать в небольших количествах сахарный тростник, земляной орех, апельсины и кофе — удел индейцев. Производство и продажа водки повсюду под контролем метисов, зато ее потребление — «привилегия» коренных жителей...
С трудом продираясь сквозь густые лесные заросли, мы направляемся в селение Чилиль общины Уистан. Поселение, как и многие другие, находится под контролем Координационного центра.
Задачу, которую поставили перед собой сотрудники центра, наиболее емко можно было бы назвать «мексиканизацией». Зона их действия включает 15 общин, расположенных на территории в шестнадцать тысяч квадратных километров, которую населяют более тысячи человек. Среди них и эта маленькая группа уистеков, которые совсем не знакомы с испанским языком. В общей сложности более трех четвертей населения района не знает государственного языка Мексики.
«Индейская проблема является основной для Мексики, — писал мексиканский этнограф Альфонсо Касо. — Из каждых пяти жителей, по крайней мере, один — индеец. А один из двадцати жителей живет вне рамок культуры Мексики, изолированно от жизни страны, поскольку говорит только на языке своего племени. Другими словами, перед нами трагедия трех миллионов мексиканцев, которые не говорят по-испански или говорят очень плохо, а также не умеют ни читать, ни писать. Эти три миллиона мексиканцев почти не принадлежит Мексике».
Решение заключается в том, чтобы преобразить жизнь индейских общин, дать им то, что уже существует в других местах страны: дороги, больницы, школы. Предоставить им землю, воду и горы, обучить их новым методам ведения сельского хозяйства с использованием селекционных семян, улучшить породы скота. Нужно принять меры для защиты ремесленного производства, внедряя одновременно промышленное оборудование, чтобы облегчить труд индейцев-кустарей, и, конечно, обучить испанскому языку.
Именно эти задачи ставит перед собой Национальный институт по проблемам индейцев. Но уделяет ли Мексика достаточное внимание проблеме, имеющей столь большое значение? Учитывая, что институт ежегодно располагает суммой от шести до восьми миллионов песо и что в стране имеется три миллиона индейцев, можно подсчитать: на каждого из них приходится два или немногим больше двух песо в год...
В Альтос де Чьяпас (Высокогорные районы штата Чьяпас.) уже проведены дороги, организованы центры медицинской помощи, борющиеся против тифа и других инфекционных заболеваний. Здесь работает пункт обучения, который кочует по индейским селениям. Он привозит саженцы фруктовых деревьев и молодняк породистого домашнего скота; создаются потребительские кооперативы и ремесленные мастерские.
С изменениями в экономической жизни связаны перемены, вызванные деятельностью школы. Раньше индейцы считали школу заведением, чуждым общине. Ведь индейских детей сначала надо было обучить родному языку, чтобы затем они могли усвоить официальный — испанский. В результате стали появляться просветители — молодые индейцы, которые, проучившись три или четыре года в одном из интернатов центра, возвращаются к своим братьям — передавать знания.