Журнал «Вокруг Света» №11 за 1982 год
Шрифт:
Вот такую отраву варят вместе с пивом в империи колорадского «жучка», который сейчас неофициально, но сверхактивно, «ориентирует» своего давнего закадычного друга... президента Рейгана!
За годы работы в Вашингтоне на пресс-конференциях, в коридорах конгресса я частенько видел моложавого человека в академических очках. Это Пол Уэйрич, главный агент координатор миллионера Курса в Вашингтоне. О хозяине он говорил, что называется, с придыханием:
— Его имя должно быть занесено в Красную книгу. Таких людей в стране больше не осталось.
Один из тысяч
Именно
С ним случай свел меня позже, в Вашингтоне.
Отстояв у ограды Белого дома ночную «вахту протеста», Боб рано появился на «эллипсе» — зеленой лужайке за президентской резиденцией. Здесь уже собралась гигантская толпа — делегаты Денвера и Хьюстона, Питтсбурга и Чикаго, Сан-Франциско и Нью-Йорка, городов Висконсина, Нью-Джерси, Мичигана и Миннесоты. Разноцветная, многоликая волна протеста готовилась захлестнуть центральные вашингтонские кварталы. Боб — один из организаторов демонстрации.
Выступление назначено на полдень, все готово. Можно забежать в закусочную «Джинос». Это недалеко. Приглаживая рыжую копну волос, Боб оживленно рассказывает, потягивая кока-колу:
— Символично — уже третье десятилетие подряд начинается с антивоенных протестов. В 60-е годы мои родители участвовали в антивоенных маршах. Они рады, что я продолжаю их дело. Сейчас, когда стране навязывают милитаризм, разве можно молчать, оставаться равнодушным?
В отличие от Роузи, его землячки, оставшейся наедине со своими страхами, Боб пришел в активное антивоенное движение, ясно осознав, что молчание отнюдь не всегда — золото. Он и сейчас говорит во весь голос:
— Не знаю, что напишет завтра пресса. Но не свидетельство ли настоящих настроений американцев наша демонстрация? Со всей страны нас сегодня собрались десятки тысяч. Они-то совершенно определенно выступают против милитаризма! Ничто так не далеко от правды, как ссылки на «американское мнение», когда им прикрывают гонку вооружений... Помнишь линкольновские слова: «Можно все время обманывать одного человека, можно некоторое время обманывать многих людей, но невозможно обманывать всех людей все время»?
Размашисто вышагивая вниз по 14-й улице к «эллипсу», Боб убежденно рубил ладонью воздух:
— А еще кто-то верно сказал, что лучше быть активным сегодня, чем радиоактивным завтра. В этом и есть смысл наших маршей...
Виталий Ган, корр. ТАСС — специально для «Вокруг света» Колорадо-Спрингс — Денвер — Вашингтон — Москва
Миллионы Маркнейкирхена
Девушка шла по городу, по горбатой улочке, сжатой двух-трехэтажными домами. Мостовая резко спускалась долу и снова взмывала вверх, чтобы упереться в гору.
Здесь, на самом юге ГДР, где в небо уходят вершины Рудных гор, а пологие зеленые отроги словно переливаются один в другой,— здесь, в области Фогтланд, все городки похожи друг на друга
Девушка шла по горбатой улочке. На ней были красные джинсы и желтая кофточка. Длинные светлые распущенные волосы свободно падали на плечи.
— Современная Лорелея,— сказала я.
— Лорелея? А-а, Лореляй! Белокурая красавица Лореляй! Нет, та жила на Рейне. А впрочем, похоже...
Девушка тем временем поднялась по ступеням и исчезла в одном из домов.
Город этот называется Маркнейкирхен, в переводе — «Новая церковь Марка». Когда и какую из кирх в городе построили в честь Марка или Марк ее сам воздвиг, я так и не узнала, но о владельцах богатых особняков на улицах, взбегающих в горы, мне рассказали.
В начале века в городке этом, едва насчитывавшем восемь тысяч жителей, было тринадцать миллионеров. И еще немало таких, которым до миллиона оставалось «чуть-чуть».
Шести-семизначными числами измерялись доходы, которые давало производство музыкальных инструментов. Вот уже триста лет здесь, в Маркнейкирхене и в соседнем Клингентале, мастера создают волшебные флейты, гобои, валторны, скрипки, гармоники, клавесины...
Во времена Моцарта, говорят, в этих местах можно было заказать инструменты для полного оркестра, чтобы исполнять самые сложные симфонические произведения. Само название Клингенталь не случайно — оно означает «Звенящая долина».
Ежегодно в мае в Клингентале проводится международный конкурс исполнителей — «Дни гармоники». Почему именно здесь — понятно: на народных предприятиях Клингенталя изготовляются одни из лучших в мире аккордеоны, баяны, «хромки»,— словом, гармоники.
Предприниматели Фогтланда, издавна называемого «музыкальным уголком Германии», в прошлые времена получали миллионы марок дохода, а ремесленники-виртуозы день за днем за гроши делали в своих мастерских кто кнопки, кто клапаны, кто клавиши или струны. По вечерам всю продукцию забирал работодатель. Не больше полусотни марок стоил материал для флейты; на мировом рынке за готовый инструмент давали до полутора тысяч марок. Сейчас воспоминания о тех временах могут вызвать лишь недоумение и усмешку: мастерство жителей Фогтланда активно поддерживается социалистическим государством, в сберегательных кассах здесь самые высокие вклады во всей стране. Впрочем, не будем мерить все на миллионы марок, речь у нас пойдет о другом.
...О Хансе Хойере я впервые услышала от директора музея музыкальных инструментов в Маркнейкирхене Эрнста Гевиннера. Он сказал, показывая на один из экспонатов своего музея: «Хойергорн». На немецком языке это означает «рог нынешнего года», или что-то вроде «рог напрокат».
— Что за название? — удивилась я, еще не поняв, что Хойер — имя собственное. (Если бы я играла на валторне, такого вопроса не последовало бы — фамилия мастера Хойера стала у знатоков синонимом высокого качества, даже уникальности звучания валторн.)