Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год
Шрифт:
Как-то раз, когда не было Джастины, я сняла с себя блузу и подсела к старухе, стала помогать ей чистить семечки. Я попросила ее спеть и что-нибудь рассказать. Дети переводили наш разговор с трудом, лучше всего получалось у племянника из деревни. В нашей беседе участвовала и Джулия.
В рождественский вечер вся семья собралась во дворе под деревом — самая подходящая пора для сказок. Неожиданно бабушка превратилась в полную жизни, очаровательную женщину. Она в лицах представляла всех героев своего рассказа, меняла голос, манеру говорить, иногда она громко пела и даже пританцовывала. У нее прекрасная выразительная мимика. Рассказывала она о свадьбе: богатая женщина сватается к бедному
Советую Джулии записать этот рассказ. Джастина ревнует к бабушкину успеху, начинает сердиться и предлагает идти спать. Чтобы улучшить ее настроение, я прошу ее спеть рождественские песенки-колядки. Джастина знает их множество, на английском, немецком и даже две на латыни.
Что принесло европейское образование Дэниела ему и его родине? Он дослужился до должности мастера на заводе английской фирмы, но стало ли от его деятельности лучше стране? Он попытался разработать рецепт, чтобы не ввозить все сырье из-за границы, а по возможности получать такого же качества ингредиенты для пива из местных растений. Каждое подобное предложение Дэниела руководство предприятия отвергало. По-видимому, принять такое предложение означало бы нарушить священные рецепты производства. Не знаю, как бы дело пошло дальше и чем бы кончилось, знаю только, что был Дэниел к своим пятидесяти годам уволен: в связи с ухудшившимся экономическим положением пивоваренный завод избавился от половины своих работников. Пособия здесь не существует, а вместо него Дэниел получает некоторое количество пива и минеральной воды и может их продавать. Через окошко своего гаража семья Олюе торгует напитками, сигаретами, электрическими батарейками и мылом.
Социальная жизнь Дэниела свидетельствует о новых временах в Нигерии. Он один из основателей «Лайон клаба» — «Львиного клуба» и почетный его член. Теперь это лучший показатель общественного положения и значительных связей, чем. деятельность в церковной общине, еще недавно весьма здесь престижная. «Гражданская совместная ответственность» у членов клуба выражается в подчеркнутой добропорядочности, которая постоянно демонстрируется перед общественностью с огромной помпой. Каких-либо других проявлений социально-политической активности здесь не существует. И очень жаль.
Джастина показала мне больницу, где работает. Она на минутку заскочила в одноместную палату к своей родственнице и выложила ей на постель несколько плиссированных детских платьиц. Та выбрала парочку для дочки. Цену я не поняла. Остальные платья Джастина продала коллегам.
По дороге домой она заехала к приятельнице и отдала ей два ящика с минеральной водой, потом несколько раз останавливалась у небольших портновских мастерских. Здесь по выкройкам из модных европейских журналов, которые я по ее просьбе привезла, она заказала несколько блуз из тех, что носят поверх широких африканских юбок, и еще детские и дамские выходные платья. Ткани Джастина привезла из Лагоса. Адреса дешевых портних она ревностно держит в секрете.
В Нигерии дамам из общества полагается иметь большой гардероб и множество тканей на тюрбаны, торговля этим товаром чрезвычайно выгодна. Без такого дополнительного дохода Джастина, хотя у нее хороший оклад, при их образе жизни и при местных ценах не смогла бы содержать разросшуюся семью. Еда здесь дорогая.
Во многом мне так и не удалось разобраться. Например, в таком явлении, которое называется
Так ли на самом деле?
Рассмотрим, к примеру, судьбу Дэниела. Будучи мастером, он помог создать рабочие места для коренных нигерийцев. Правда, теперь эти рабочие места уже не существуют, а производство по-прежнему ориентировано на импортное сырье. И получается, что Дэниел помог главным образом иностранному концерну получать большую прибыль. А Джастина? Она — хорошая медсестра, но работает в городе, а особо острая нужда в медицинских работниках в сельской местности. В результате образование, полученное семьей Олюе в Европе, послужило на пользу только их большой семье. Несколько бедных родственников из города и деревни получают в их доме образование и воспитание. Но... Если бы несколько упал жизненный уровень, их первыми бы услали домой.
Признаем откровенно: ни Дэниел, ни Джастина свое европейское образование не смогли использовать на благо своей родине на все сто процентов. Им помешали и катастрофическое экономическое положение страны, и полная зависимость национальной промышленности от иностранного капитала, и, конечно, тот образ жизни, который они выбрали, подсмотрев его в Европе, и который бесконечно навязывает им телевизионная реклама.
Недавно я узнала, что семья Олюе сделала первый шаг к режиму строжайшей экономии: оба племянника отправлены по домам.
Из чешского журнала «100+1 зет зет» перевела Д. Прошунина
Верена Хаммерштайн, немецкая журналистка (ФРГ)
Русский капитан Немо
В 1936 году в Ленинграде, в доме близ Поцелуева моста через Мойку, на 78-м году жизни тихо скончался командир и конструктор первой русской боевой подводной лодки «Дельфин» Михаил Николаевич Беклемишев.
Умирая, он сказал сыну: «На могилу мою не ходи. Для тебя я навсегда ушел в море...»
Рассказывать об этом человеке трудно, ибо от всей его замечательной жизни осталась лишь пара изломанных фотографий да никогда не видевшие его внук и внучка, чья память сберегла о деде очень немногое. Заросла его могила в Александро-Невской лавре. Давным-давно разобрано на металл стальное детище Беклемишева — «Дельфин», даже закладной доски не сохранилось, долгое время пропадали в недрах архивов и чертежи первой русской подводной лодки, так что не смогли отыскать их и авторы фундаментального труда «Подводное кораблестроение в России». И все же...
Старая фотография. С переломанного наискось паспарту, украшенного некогда золочеными виньетками, печально и строго смотрит седовласый офицер. На белом кителе погоны капитана первого ранга. Острые усы и бородка делают его похожим на Дон Кихота. Впрочем, современники называли его «русским капитаном Немо».
Зимой 1525 года на берегу Москвы-реки ратные люди великого князя Василия Ивановича отрубили голову Ивану Беклемишеву, бывшему послу в Польше и Крыму,— «за дерзкие слова против Государя». Говорят, это случилось против Москворецкой башни Кремля, и с тех пор она зовется Беклемишевской (Есть и другое объяснение — будто со стороны этой башни примыкал к Кремлю двор боярина Беклемишева. (Здесь и далее — прим. авт.)).