Журнал «Вокруг Света» №12 за 1990 год

Вокруг Света

Вторая монета (бронзовая) была выпущена в Хаджи-Тархане во второй половине XIV века. Там находилась сильная католическая миссия. На монете выбиты осел и бык, склонившиеся над кормушкой — яслями. Над ними видна Вифлеемская звезда. На монете отсутствует датировка по хиджре, что было бы несовместимо с христианскими традициями. Но нет также и датировки от Рождества Христова, в чем, видимо, нашло отражение положение зависимости местной христианской общины от мусульман.

Православная церковь, имевшая в столице государства Сарае свою епархию, в отличие от католиков не очень-то пропагандировала свои идеи через монету — самый массовый «печатный» материал того времени. Пока неизвестно ни одной

монеты с отражением новогодней обрядности православных христиан, которые в тот период, как известно, вели отсчет времени от сотворения мира и начинали его 1 сентября.

Лев Галкин

Письмо из Ниццы

Все началось с фотографии. Вообще-то началось раньше, но фотография заставила расставить все по местам. Мы с детства знаем об острове Сибирякова в Карском море и о ледоколе «Сибиряков», совершившем в 1932 году первое сквозное плавание по Северному морскому пути за один рейс. Но кто такой Сибиряков? Немногие, пожалуй, могли бы сегодня обстоятельно ответить на этот вопрос.

Я была уже зрелым человеком, когда заинтересовалась историей Иркутска — города, в котором живу. Однажды мне подарили две книги «Иркутской летописи» издания Восточно-Сибирского отдела Русского Географического общества (ВСОРГО). Третью книгу, рукописную, охватывающую события до 1917 года, я читала уже в фонде редких книг Иркутской научной библиотеки. Просматривая «Летопись...», встретила фамилию купцов Сибиряковых: один из них был первым городским головой в конце XVIII века. Сибиряковы построили на берегу Ангары дом в стиле классицизма, со временем проданный в казну под резиденцию генерал-губернатора Восточной Сибири. Хозяин дома К.М. Сибиряков, поклонник Г.Р. Державина, послал ему в подарок соболью шубу и в виде «отдарка» получил портрет поэта, на котором художник Тончи написал его в подаренной шубе. Затем на страницах «Летописи...» стали встречаться (середина XIX века) имена Михаила Александровича и Александра Михайловича Сибиряковых, отца и сына. В семидесятые годы имя отца исчезает, а имя сына еще долгие годы оказывается связанным с жизнью края. Золотопромышленник, общественный деятель, известный своей благотворительностью, организатор многих путешествий, автор интереснейших проектов...

Заглянула в БСЭ, последнее издание, читаю. Да, несомненно, это наш

A.М. Сибиряков: родился в Иркутске в 1849 году, все остальное тоже сходится; умер, как сказано в энциклопедии, там же в 1893 году. Но тут закрадывается сомнение: если Сибиряков умер в Иркутске в 1893 году, то почему на это даже намека нет в «Иркутской летописи»?

В научной библиотеке мне дают два тома «Сибирской библиографии» B.И. Межова, изданной на средства Александра Михайловича в 1891 году.

Делаю из нее выборку, знакомлюсь с другими источниками. И узнаю о Сибирякове много интересного, причем ценность этой новой для меня информации заключается в том, что «вылавливаю» я ее в документах столетней давности...

Александр Михайлович Сибиряков был одним из крупных акционеров нескольких золотопромышленных компаний Сибири. Чтобы развернуть работы практически на всей территории Восточной Сибири, требовались надежные транспортные пути — этим энергично много лет занимался А.М. Сибиряков, думая не столько о собственных прибылях, сколько о развитии всего края.

Пожалуй, прежде всего надо отметить щедрые пожертвования Сибирякова, который поддерживал любые усилия по налаживанию торговых связей Сибири с Европой. В 1876 году он жертвует половину всех средств, необходимых для организации плавания в устье Енисея английской паровой яхты «Темза» под командой Дж. Уиггинса.

В том же

году Сибиряков участвует в финансировании экспедиции Нильса Адольфа Эрика Норденшельда для исследования путей из Европы к устью Енисея. Норденшельд на пароходе «Имер» исследовал берега Карского моря, Енисейский залив и назвал один из островов именем Сибирякова, «горячего и великодушного организатора различных Сибирских экспедиций этого года», как писал знаменитый норвежец (По иронии судьбы Норденшельд пользовался картой, подаренной ему Обществом для содействия русскому торговому мореходству. На этой карте не оказалось острова «Кузькин», впервые изображенного еще в 1612 году на карте Исаака Массы. Так что рождению острова Сибирякова способствовало наше собственное ротозейство. (Прим. ред.)).

В 1878 году Сибиряков вместе с предпринимателем О. Диксоном и шведским королем Оскаром II финансирует новую экспедицию Норденшельда — пароход «Вега» должен был впервые совершить плавание Северо-восточным проходом. «Вега» осуществила это плавание, но с одной зимовкой. К месту зимовки «Веги» Сибиряков организовал спасательный рейс на пароходе «Норденшельд», специально построенном в Швеции. За помощь экспедиции шведский король наградил Сибирякова орденом «Полярная звезда».

Александр Михайлович и сам ходил из Норвегии в устье Енисея, чтобы оценить возможности доставки грузов. В 1880 году на собственном пароходе «Оскар Диксон» он смог дойти до Обской губы, где пароход стал на зимовку. Сибиряков на оленях уехал в Тобольск.

Через несколько лет он вторично пытается пройти из Архангельска к устьям Оби и Енисея на своем пароходе «Норденшельд». Но опять небывалые льды не позволили ему сделать это, и он смог дойти только до устья Печоры. Вероятно, эти неудачи побудили Сибирякова заняться прокладкой сухопутной дороги между Обью, и Печорой, получившей вскоре наименование Сибиряковского тракта. Тракт проходил по Оби и ее притоку Северной Сосьве, далее по реке Ляпин до одноименной пристани. Отсюда начинался 150-верстный зимний санный путь до пристани на реке Щугор, правом притоке Печоры. К устью Печоры грузы доставлял речной пароход «Обь», а там уже перегружали на морской пароход «Норденшельд». По этому тракту перевозили хлеб, соль, сало, шкуры...

Сибиряковский тракт изменил жизнь края: раньше голод на Печоре был обычным явлением, очень трудно было доставлять сюда хлеб и другие продукты. Так, пуд муки стоил 2,5—3 рубля; после открытия тракта цены упали до 1,25 рубля, а в 1887 году — до 0,75 рубля за пуд. В Сибири же хлеб, который в верховьях Енисея стоил десятки копеек, на Олекминских и Витимских приисках из-за отсутствия удобных путей сообщения обходился более трех рублей за пуд.

Водораздел Оби и Енисея, река Ангара — предмет постоянного интереса Сибирякова. В областном архиве я нашла его прошение 1879 года на имя министра путей сообщения:

«...Уже в настоящее время товары доставляются многими купцами из Томска по Ангаре до Усть-Илима на Лену; с установлением же правильного водного пути сообщения между Красноярском и Усть-Илимом товары, следующие из России на Лену, пойдут естественным путем, вместо прежней сухопутной дороги через Иркутск. Сверх того, открытие этого пути продвинет вопрос и об установлении вообще пароходства по Ангаре».

Переписка Сибирякова с официальными инстанциями длилась много лет, исход ее неизвестен. Но известно, что в конце 80-х годов на Ангаре были проведены работы по очистке русла от порогов, построены туэра (Туэр — специальное устройство для проводки судов через пороги.), уложены туэрные цепи и обозначен фарватер. В результате была достигнута транзитная глубина по всей Ангаре в 0,88 метра, за исключением Падунского порога. Добились-таки своего сибирские промышленники!