Журнал «Юность» №08/2024

Литературно-художественный журнал

* * *

Был день простой, как летняя весна.Жил человек на хлебе и рекламе.Держалось небо голубое наслонах, китах, котах и Мандельштаме.

ПЕСНИ ВЕСНЫ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

1

Начиналось так…Небо, полное яблок, падало на землю.Земля падала на небо, полное яблок.Ветер облизывал осколок морозной реки.Редкая трава потянулась к рукамместных, предчувствуя их тепло.Долгое ожидание, похожее на попытку записатьсяпо телефону на прием к терапевту, и вот уже кто-тоиз нас произносит слово «весна» постметафоройпризнания в любви. Сперва робко и неуверенно,а потом не стесняясь прохожих и коллег по работе.Хочется запомнить момент,когда наши лицаначали тонуть в солнечных лучах,а мы гуляли по растаявшему снегу,словно бессмертные.

2

В

марте уже можно начинатьнемного грустить из-за зимы.Она снова неизбежно приближается,как следующее утро после дня рождения.Я заранее представляю будущее лето с легкой ностальгией.Это чувство сопоставимо с тем действием, что уже никогдане выполнишь, с теми словами, что уже никогда не произнесешь,с той жизнью, что уже никогда не проживешь,но продолжаешь прокручивать в головевозможные варианты. Поэтому я обнажаю буквыперед читателем, удаляю лишние тропы и нарративы,окунаюсь в неоромантизм весны, чтобы обнаружить глазапост/мета/модерна (нужное подчеркнуть);чтобы уловить движение слов в строке; чтобы осознатьвсе аллегории и все аллитерации;чтобы услышать обрывки разговоровв общественном транспорте,где наивные рассуждения ребенка смешиваютсяс наивными рассуждениями взрослыхнастолько, что неразличимы;чтобы внутренняя стиховность и говорениепревращались в стихотворение,а свет рассыпался радугой,как лучшая в мире раскраска.

* * *

Летние полки провинциальных супермаркетовпосле нашествия короедов (так мы зовемгородских), словно женщины, брошенные мужчинами,дожидаются очередного товароведа, чтобы на будняхспасти односельчан от дефицита, когда опустошенную и унылую парковкусогревают солнечные лучи.Дачи в ближайших садоводствах,купленные или перешедшие по наследству,снова впускают в себя варваров из мегаполиса,которые так и не стали местными.«Эти с города приехали», – поскрипывает калитка,хрипит динамик смартфона, переходит из уст в уста соседей.Поток автомобилей слабеет к закату. Наконец-томожно выйти на улицу и надышаться лесом.Захожу в супермаркет, где остался единственный,чудом спасенный пакет с тихвинским хлебом,как последняя сигарета в пачке.

* * *

В стихах разрежешь человека,а там такая красота,а там такая файлотека,прозрения и слепота. Глядишь без зависти и злости —ты сам такой и тем живешь:идешь работать или в гости,по Млечному Пути плывешь, находишь всякие приметы,смеешься над самим собой.Стихи разрежут стиховеды,а человек внутри живой.

* * *

Отпустил стихи в большой мир.Не звонят и не пишут. Хорошо им там?Не холодно в глазах читателей?

* * *

Нырнуть в новый день,А вынырнуть в старомДо того, как

* * *

Вот мы и проснулись на белоснежных страницах января,став его повествованием, в котором надежда смешана с тревогой,словно китайский виски с казахстанской кока-колой.Новогодние фейерверки внимательно всматривались в наши окна.Что они видели в них? Сугробы оливье и алкогольные нарративы?Или людей, объединившихся с самыми близкими, чтобысказать друг другу о самом главном? Людей, объединившихсяза одним столом, чтобы признаться в любви друг к другу;чтобы напомнить о незаменимости друг друга;людей, переживающих за сильных мужчин и женщин,находящихся на линии соприкосновения или в тылу;людей, чьи сердца наполнены солидарностью с Белгородом;людей огромной страны: от Балтийской косы до острова Ратманова.Вот мы и проснулись новым утром, а улицы снежные и морозныесмотрят на нас равнодушно, словно верлибр на рифмы.Что нас ждет впереди? Новая искренность, которая вовсене новая? Новые песни, но с такими знакомыми словами?Я не знаю. Никто не знает. История дышит нашими легкими,смотрит глазами детей, а написана будет внуками.Но мы можем попытаться прочитать неразборчивый почеркнастоящего, похожий на рецепт врача, в котором каждомупрописана любовь.

* * *

Зимнее небо,словно метафораранних сумерек. Взгляд лирического субъекта.Красноречивоемолчание эпитетов.Обманутое ожидание рифмы.Автомобильное ворчаниегорода. Улицанедоумеваетотувеличенияколичества белого цвета,словно читатель,впервые увидевшийверлибр. Образы женщин и мужчинна остановкахобщественного транспорта.Знаки препинания прохожих. Дольник нового дняпрячет лицо от ветра,чьи разговоры наполненыснегом. Время

говоритьо самом важном.Время находить поэзиюв самом обыденном.

СОН В НОЧЬ С 21 НА 22 ДЕКАБРЯ

Мне снился ядерный апокалипсисВ ночь после дня зимнего солнцестоянияХотя во сне было лето и теплоМы с родителями стояли на ж/д платформеИ увидели большой гриб от взрыва со стороны ПетербургаЯ видел как вдалеке разрушаются зданияЯ видел как птицы не могут летать и падаютЯ видел как поднимается пыльЯ видел как взрывная волна приближается словно в фильмеОна заставила нас упастьХотя была уже ослабленной расстояниемМы находились далеко от эпицентраЭто не ядерный взрыв сказала мамаА простоя мощная бомба.Мы облегченно вздохнули и на лицах появились улыбки.

* * *

Когда я прогуливался в парке,мне улыбнулся ребенок,которого несла на руках девушка.Я тоже улыбнулся в ответ.Если в мире осталась возможностьотвечать улыбкой на детскую улыбку,значит, не все потеряно.

* * *

Извлекаю из глаз потертые джинсы неба;фрагменты прохожих; грязные носкисугробов и ледяные булыжники улиц;пустые бутылки из-под новостей;белое худи Русской равнины;сырость оттепели; искусственный светпохолодания; ветер дней; сюжетыпрочитанных книг; слова стихотворений,испачканные снегом, и наступает весна.

НОВИ-САД

Я ходил по бывшему югославскому городу,чьи здания были разрушены во время бомбардировокавиацией НАТО; я смотрел на восстановленный Варадинский мост,соединяющий берега Дуная; ходил по Набережной жертв рейда;общался с местными жителями, изрядно поседевшими и морщинистыми,чьи языки еще помнили русский из школьных уроков;мне было неловко, потому что внутри прорастало ощущениестыда за нашу нерешительность, нашу слабость,перемешанную с черствыми хлебными корками девяностых.Я чувствовал личную ответственность, хотя в 1999 годубыл еще ребенком и вряд ли понимал что-то про«Разворот над Атлантикой» и Приштинский бросок,в чьих тенях невозможно спрятаться от Солнца. Каждое утро я спускался из гостиничного номера на завтракв футболке с изображением Путина и российского триколора,собирая коллекцию удивленных взглядов западных поэтов(нас было около 30), а после выходил на улицу,расположенную рядом с площадью Свободы, где шумелславянскими голосами небольшой рынок для туристов,а над всем возвышалась католическая церковь имени Марии.Прохожие с интересом рассматривали меня и мою футболку, улыбались,махали руками, напоминая детей на экскурсионномавтобусе. Думаю, что мне хотелось таким образом сказать им:я – русский поэт, беру ответственность за все наши промахи и неудачи,за все наши слабости и ошибки; мы тут, мы с вами, мы вместе. Я общался с болгарской поэтессой Елкой Няголовойи македонским поэтом Ристо Василевским (за что благодарю их,пользуясь случаем). Еще был польский поэт (его имя я не запомнил),говоривший на русском, но об этом он сказал случайно в последнийдень поездки, поскольку, по его словам, нам не о чем разговаривать.Я фотографировался с американским поэтом Ленсом Хенсономи венгерским поэтом Габором Г. Гьюкичем в знак победыкультуры над политикой. В один из вечеров мы все выступали на европейском литературном фестивале,где звучал оригинальный текст, а затем перевод. Я не помню,какие выбрал стихотворения, но после прочтения ко мне подбежалдвухметровый серб, пожал руку и крепко обнял. Следом тоже подходиликакие-то люди, жали руку и улыбались, а меня переполнялоощущение родства с ними. Теперь я пишу это стихотворение и вспоминаю, какходил по сербскому городу, где впервые заявил о себедвадцать первый век, а человечество посмотрелов его красные заспанные глаза; по сербскому городу, где эпоха разворачивалась тяжело, как бомбовоз.

МЕЛЬТЕШЕНИЯ

В Telegram публикуешь стишок,сочиняешь короткий кружок,находясь то в реальности снов,то в иллюзиях из облаков,в мельтешениях этих: да/нет.Хочешь сильным быть, словно Донецк,но ты слабый, как будто Москвазарифмована снова с «Москва»(эта рифма не знает о том,есть ли жизнь за Садовым кольцом). На словах ты Пелевин В(э). О.,а на деле ты сам из чегосостоишь? Из молекул каких?Из каких заблуждений людских?Хочешь быть на кого-то похож,но судьба – одиночный поход(ты не купишь бессмертье за кэш,это понял еще Гильгамеш). Мелочь дней просто так раздавай,словно это бесплатный вайфай,получай за морщины рубли,на фрагменты себя разруби —будет трудно обратно собрать,как обломки «Луны-25». В «Википедии» скажут: был/жилон, бесценных метафор транжир,не жалея слова-позвонкидо последней строки.