Зигзаг удачи
Шрифт:
– Это как же понять?
– беззащитно прошептала Алевтина.
– Вы мне в любви изъясняетесь, что ли?
Иван Степанович понял, что переборщил.
– А что я такого сказал?
– стал оправдываться жених, переполненный серьезными намерениями.
– Я тебя любить буду и получку обещаю отдавать всю, до копейки! А другая за меня и не пойдет.
Терпение Алевтины лопнуло:
– Иван Степанович! Я хочу выйти замуж! Все время про это думаю! Но лучше умереть старой девой, чем жить с человеком, который тебя унижает!
– Чего ты кипятишься?
– с максимальной нежностью, доступной его сердцу, сказал Иван Степанович.
– Я к тебе с открытой душой. И характер твой мне нравится - правдивая ты! А я, понимаешь, вдовец. Не могу жить без хозяйки. Давай вечером в кино пойдем? Ну как?
– закончил он с надеждой.
– По рукам?
Алевтина нашла спасительный выход:
– Владимир Антонович! Гражданин пришел фотографироваться! Займитесь им, пожалуйста!
И вышла.
Увидев Ивана Степановича с цветком в руке, Орешников задумался и поглядел на модель творческим взглядом.
– Мы сделаем композицию, - вдохновенно сказал он.
– Мужчина и роза!
– Этого не надо!
– отказался Калачев.
– Вы уж доверьтесь художнику!
– Ни в коем разе! Кому-кому, а художнику нельзя доверять!
Иван Степанович сел и уставился в объектив.
– Ты давай без фокусов, без абстракций!
Тут к Орешникову подошел ретушер Петя и провел языком по страждущему небу:
– Володя, извини, дай три рубля!
Петя был человек бедный и поэтому всегда возвращал долги.
– У меня денег нет!
– А ты мне выдай трешку из кассы взаимопомощи, в официальном порядке, - жажда сделала Петю сообразительным.
– А я эти деньги уже потратил!
– сказал правду Орешников, но Петя не поверил, обиделся и ушел.
Чтобы больше не встречаться с Калачевым, Алевтина отсиживалась в кабинете директора. Коротая время, она советовалась с Кириллом Ивановичем по важному поводу.
– Денег ни у кого нет. Под Новый год все растратились, - уныло сетовал Полотенцев.
– Мы не можем ломать традицию. Мы живем дружно, такие мероприятия сплачивают коллектив, - настаивала председатель месткома.
– Я не против, - сдался Кирилл Иванович.
– Но где взять деньги?
– В кассе взаимопомощи.
Полотенцев распахнул дверь и позвал Орешникова:
– Володя, открывай сундук и неси взносы.
– Зачем?
– нахмурился Владимир Антонович.
– Нужны!
– сказала Алевтина.
– Вы все сговорились, что ли?
– вдруг взбунтовался Орешников.
Он выскочил из кабинета, хлопнул дверью, промчался по комнатам, со злостью открыл сейф, достал из него бумажку, которую он положил туда вместо денег, вернулся обратно и сунул эту бумажку под нос директора:
– Эти взносы я первый одолжил! Вот расписка! Полотенцев и Алевтина с удивлением воззрились на невиданный документ.
– Что же нам делать, - искренне огорчилась Алевтина.
– Мы каждый раз под Новый год собираемся…
Орешников тоже расстроился:
– Если бы я знал, что это для такого святого дела, как междусобойчик, я бы ни за что их не потратил.
– Ну ладно, Володя, - примирительно сказал директор, возвращая расписку Орешникову, - придумаем что-нибудь.
– А на что вы их потратили?
– Алевтиной двигало не женское любопытство, а чувство общественного долга.
– Купил облигацию, - оптимистично сообщил Орешников.
– Мне нужно выиграть четыреста двадцать рублей.
– Почему четыреста двадцать?
– весело осведомился Полотенцев.
– Почему не десять тысяч?
– Хочу купить фотоаппарат «Зенит-112».
Полотенцев рассмеялся. Но Алевтина насторожилась.
– Завтра я этот долг погашу!
– объяснил Орешников.
– С выигрыша.
При этих словах Кирилл Иванович засмеялся еще громче.
Алевтина по-прежнему не видела в поведении Орешникова ничего смешного.
– Это антиобщественный поступок! Коллектив вам доверил деньги, а вы их истратили на себя!
– Это ведь на несколько дней, - стал оправдываться Владимир Антонович.
– Если не повезет - я допускаю такую возможность, - тогда я сдаю облигацию, возвращаю деньги и больше в эту азартную игру не играю!
– У меня жена в тиражной комиссии, - вспомнил Полотенцев, все еще смеясь.
– Ты сходи, Володя, посмотри, как это там выигрывают другие. Ради такого важного делая тебя отпускаю с работы. Желаю тебе удачи! Ты давай там сорви куш побольше…
В этот день в фотографии больше ничего интересного не произошло.
Интересное случилось после работы, когда Лидия Сергеевна, включившись в общую сутолоку, направилась по магазинам.
Сегодня ей особенно досталось.
Несмотря на то что трудовой год кончался, у людей еще оставалось много нерастраченных сил. Нестриженые толпы трудящихся штурмовали парикмахерские, словно в течение года у них не было времени сделать себе прическу. Немытые толпы атаковали бани, словно у них не было времени помыться раньше. Трезвые толпы осаждали винные магазины, словно за весь год у них не было предлога выпить.
На елочном базаре, где неистовые горожане отнимали друг у друга худосочные стволы, Лидия Сергеевна потратила два часа, пытаясь купить елку. Наконец она с бою взяла хвойное дерево, которое правильно срубили, так как оно уже давно не украшало лес.
Закончив покупки, Лидия Сергеевна доплелась до своей двери. Достать ключ из сумочки у нее не хватило сил, да и руки были заняты. Она постучала в дверь ногами. Муж не открывал.
Тогда Лидия Сергеевна прислонила к стенке тощую елочку-палочку, поставила на пол сумки, достала» ключи открыла дверь.