Зиккурат
Шрифт:
Едва я уселся, новоиспеченный капитан принялся чеканить:
– Обойдемся без вступлений. Мы прибыли в звёздную систему и в настоящее время находимся на верхней орбите планеты земного типа. Но это не Земля.
Он полез правой рукой под панель, щелкнул кнопкой – и перед нами вверху вспыхнуло зелено-голубое изображение. Разумеется, планета. С одним большим континентом и несколькими крупными архипелагами. Разумеется, не Земля. И не Аган.
– Бортинженер Сунь, я хочу выслушать ваши объяснения.
Сунь молчал,
– Бортинженер Сунь, я приказываю вам говорить.
– Да, капитан. – Голос китайца показался незнакомым – настолько я отвык от него за прошедшие месяцы. – Как известно, программа старта, цели и конечного торможения была задана для «Аркса» еще на Земле. В мои обязанности входит проверить и при необходимости корректировать задачу в точке старта с Агана.
– И вы проверили?
– Так точно. Когда мы стартовали, я просмотрел параметры.
– Конечной точкой полета стояла Земля? – Речь Тези Ябубу все более походила на допрос, мы с Васей оставались немыми свидетелями, которые, по-видимому, просто ждут своей очереди.
– Да.
– Вы уверены?
– Я проверял автоматический бортовой журнал. Координаты были установлены на систему Солнца.
– Значит, на Агане сангнхиты не вносили корректив. Следовательно, они были внесены в пути. А поскольку точку первой связи с ЦУПом мы пересекли успешно, логично сделать вывод, что изменения появились после этой даты.
– Не обязательно, – спокойно возразил Сунь. – Параметры могли быть скорректированы заранее с учетом прохождения точки связи, так удобнее всего усыпить наше внимание.
До меня постепенно начала доходить вся дикость ситуации. Нас занесло не пойми куда, а эти двое обсуждают это, словно положения чьей-то диссертации!
– Бортовой журнал должен был отметить дату изменения курса, не так ли?
– Так. Однако изменений не зафиксировано. Я проверял. Судя по всему, сбиты сами навигационные настройки. Компьютер считает, что доставил нас в Солнечную систему. Моих навыков недостаточно, чтобы проследить такой уровень программных изменений.
– Для этого у нас есть программист, – гробовым тоном произнес Тези Ябубу и обернулся ко мне. – Я слушаю вас, Зеберг.
Прежде чем ответить, я откинулся на спинку стула, чтобы хоть как-то снять напряжение. А то еще, не приведи Господь, голос дрогнет, как тогда, у старца в келье…
– Я думаю, это дело рук сангнхитских пацанят.
– Ты считаешь, что перепрограммирование корабельного компьютера сделали два малолетних подростка, которые даже ложкой есть не умеют?
Я развел руками:
– Зачем гадать? Давайте проверим. Навигационные изменения можно внести только с терминала, который находится в рубке. Достаточно просмотреть записи камер-самописцев по этому отсеку. Не обязательно смотреть все. Только фрагменты, в которых зафиксировано появление людей.
– Сколько
– Полчаса максимум.
– Возможно, это не людских рук дело, – тихо проговорил Софронов.
– Позволь мне все-таки сначала проверить мою гипотезу, хорошо?
Он пожал плечами.
– Ты можешь провести эту операцию здесь? – поинтересовался капитан, сбиваясь на «ты».
– Если прикажете, – не удержался я.
– Приказываю.
– Слушаю и повинуюсь.
Я достал из-под столешницы сенсорную панель, активировал, ввел свой пароль. Вместо медленно вращающейся планеты над нами возник шестиугольный экран – ненавязчивое напоминание о тех временах, когда за этим столом не пустовали два кресла. Далее – перейти к самописцу, выбрать необходимый раздел, загрузить параметры – дело трех минут. Все три минуты в кают-компании висело молчание, только Вася однажды тяжело вздохнул.
Наконец пошли записи. Первый фрагмент, естественно, был записью старта с Агана. Я включил двойную скорость. На экране маленький Сунь в скафандре на несколько мгновений склонился над панелью терминала. Было видно, что он только проверяет, а не задает параметры. Затем уселся в кресле, застегнулись ремни, и минуты полторы бортинженер просто сидел – хотя, конечно же, всем было ясно, что Сунь переносил при этом сильнейшие стартовые перегрузки, когда мы лежали в «саркофагах».
Потом изображение дрогнуло, перескакивая на следующий фрагмент. В рубку снова вошел Сунь, на этот раз без скафандра. В руках у него был бумажный прямоугольничек, который Сунь аккуратно прикрепил прямо над панелью. Потом, отступив, неловко перекрестился. Только тут до меня дошло, что это иконка. Распечатав на принтере, мы их всюду расклеивали сразу после старта.
А на экране маленький Сунь обратился к панели и снова просмотрел параметры. Но никаких новых данных не вносил, почти и не касался. Затем, еще раз глянув на иконку и почему-то поклонившись ей, ушел.
И опять изображение дернулось. Новый фрагмент. В пустую рубку входит лысый подросток. Сангнхит! Мы вздрогнули, я почти физически ощутил, как напряжение хлестнуло по всем нам. Вася импульсивно подался вперед, а капитан даже привстал.
Тем временем пацаненок, хмуро озираясь, приблизился к пульту, оглянулся на вход и начал стучать по кнопкам, вводя информацию.
Тези Ябубу с шумом вскочил.
– Вася, это какой из них?
– Магану, – механически ответил ошарашенный Софронов.
– Сунь, лови! – Капитан бросил бортинженеру черный прямоугольный брусок с красной окантовкой.
– Тези Ябубу, ты что задумал? – очнулся русский. – Не забывай, это всего лишь ребенок!
– Я помню. А это всего лишь парализатор. Выходим! Зеберг, пойдешь с нами. Софронов, останешься здесь. Это приказ.
Мы вылезли из-за стола и втроем направились к выходу.