Зима мира
Шрифт:
– Я совершенно уверена. И я выйду за него замуж хотя бы для того, чтоб доказать, что она не права.
– Ах, Дейзи, ну почему тебе так важно, что думают эти люди?
– Пойдем смотреть теннис.
Дейзи села на песок рядом с Чарли. Может, он и некрасив, но он будет обожать свою жену и сделает для нее все, что угодно. Со свекровью будет тяжело, но Дейзи думала, что сможет с ней поладить.
Мяч подавала высокая Джоан Рузрок в белой юбке, хорошо смотревшейся на ее длинных ногах. Ее партнер Вуди Дьюар – он был еще выше – передал ей мяч. Что-то в его взгляде на Джоан сказало Дейзи, что она ему нравится, может быть, он даже влюблен. Но ему было пятнадцать, а ей – восемнадцать, так что у этого романа будущего не было.
Она обернулась к Чарли.
– Может быть, мне все-таки стоит посмотреть «Страсть».
Он не понял намека.
– Может быть, и стоит, – отозвался он безразлично. Момент был упущен.
Дейзи повернулась к Еве.
– Интересно, где мне достать терьера Джека Рассела?
Лев Пешков был лучшим отцом, какой только может быть у человека, – или как минимум был бы, если бы он больше времени проводил с сыном. Он был богат и щедр, умнее кого угодно и даже со вкусом одевался. Наверняка он был красив, когда был помоложе, – да и сейчас женщины не давали ему проходу. Грег Пешков его обожал, и единственное, на что он мог пожаловаться, – что мало его видел.
– Надо было продать этот дрянной заводишко, когда была возможность, – сказал Лев, проходя вместе с Грегом по молчаливым, обезлюдевшим цехам. – Он работал в убыток еще до забастовки. Надо было ограничиться кино и барами… – Он наставительно погрозил пальцем. – Бухло покупают всегда, и в хорошие времена, и в плохие. И в кино ходят, даже когда не могут себе этого позволить. Никогда этого не забывай!
Грег был совершенно уверен, что его отец нечасто делал ошибки в бизнесе.
– Так почему же ты его оставил?
– Из сентиментальности, – ответил Лев. – Когда я был в твоем возрасте, я работал на таком предприятии, на Путиловском заводе в Петербурге… – Он оглядел печи, литейные формы, подъемники, токарные станки и верстаки. – На самом деле там было намного хуже.
Буффальский металлургический завод изготавливал пропеллеры всех размеров и даже огромные гребные винты для кораблей. Грега особенно интересовали расчеты изгибов лопастей. В своем классе он был первым по математике.
– Ты был там инженером? – спросил он.
Лев усмехнулся.
– Я говорю так, когда мне надо произвести впечатление. Но на самом деле я работал на конюшне, был подручным конюха. А с механизмами у меня никогда не ладилось, другое дело – мой брат Григорий… Ты в него пошел. Но все равно, никогда не занимайся литейным производством.
– Не буду.
Грег собирался все лето следовать тенью за отцом, изучая его бизнес. Лев только что вернулся из Лос-Анджелеса, и сегодня у Грега был первый день занятий. Но литейное производство ему было не нужно. У него хорошо шла математика, но интересовала его власть. Ему хотелось, чтобы отец взял его в Вашингтон в одну из своих частых поездок по делам продвижения фильмов. Именно там принимались решения.
Он с нетерпением ждал ланча. Они с отцом должны были встретиться с сенатором Гасом Дьюаром. Грег хотел попросить сенатора об одолжении. Но с отцом он еще это не обсуждал. Ему было страшновато заговаривать на это тему, и вместо этого он спросил:
– А о своем брате, оставшемся в Петербурге, ты получаешь какие-нибудь известия?
Лев покачал головой.
– После войны – нет. Я бы не удивился, узнав, что он умер. Многие старые большевики исчезли.
– Кстати о родственниках, в субботу я видел свою сводную сестру. Она была на том пляжном пикнике.
– Хорошо вы там время провели?
– Она на тебя страшно сердится, ты об этом знаешь?
– Что я натворил на этот раз?
– Ты сказал, что пойдешь в Белый дом с ней, а пошел с Глэдис Энджелус.
– А, верно. Совсем забыл. Но мне же была нужна реклама для «Страсти».
К ним подошел высокий человек в полосатом костюме, слишком крикливом даже по нынешней моде. Он коснулся края шляпы и сказал:
– Утро, босс.
– Джо Брехунов здесь начальник охраны. Джо, это мой сын Грег.
– Оч приятно, – сказал Брехунов.
Грег пожал ему руку. Как на многих заводах, здесь была своя полиция. Но Брехунов больше походил на бандита, чем на полицейского.
– Все спокойно? – спросил Лев.
– Ночью было небольшое происшествие. Два механика пытались стащить кусок пятнадцатидюймовой стальной полосы, авиационной стали. Мы их поймали, когда они передавали ее через забор.
– Вызвали полицию? – сказал Грег.
– Не было необходимости, – ухмыльнулся Брехунов. – Мы с ними немножко побеседовали о том, что такое частная собственность, – и отправили в больницу подумать об этом.
Грег не удивился, узнав, что охрана отца так избивает воров, что они попадают в больницу. Несмотря на то что Лев в жизни не ударил ни его, ни мать, Грег чувствовал, что под внешней обходительностью отца скрывается не так уж далеко спрятанная жестокость. Это оттого, что юность отца прошла в трущобах Петербурга, думал он.
Из-за печи вышел внушительного вида человек в синем костюме и рабочей кепке.
– Это руководитель профсоюза Брайан Холл, – сказал Лев. – Привет, Холл.
– Привет, Пешков.
Грег приподнял брови. Обычно к его отцу обращались «мистер Пешков».
Лев стоял, широко расставив ноги, руки в боки.
– Ну что, даете мне ответ?
Лицо Холла приняло упрямое выражение.
– Люди не вернутся на работу за новую, урезанную плату, – если вы об этом.
– Я же пересмотрел свое предложение по оплате!
– Но все равно она осталась урезанной.
Грег забеспокоился. Отец не любил, когда с ним спорили, и мог взорваться.
– Мой управляющий говорит, что мы не получаем заказов, потому что при таком уровне зарплат не можем предложить выгодную цену.