Зима в раю
Шрифт:
– S'i, Жауме, s'i… s'i, – отвечал я, запинаясь. Употребленные в середине дня пол-литра его крепкого вина урожая восемьдесят второго года возымели вполне ожидаемый эффект на мои мыслительные и речевые функции.
– Ах s'i, Педро… Дар вина… Дар вина. – Жауме не прекращал прихлебывать вино. – Я сажаю лозу, лоза вытягивает влагу из почвы и кормит ею виноград. А потом виноград… э-э, о чем это я говорил? S'i, потом виноград вызревает на el sol. S'i, el bon sol [222] . М-м-м, я собираю виноград, выдавливаю из него сок, и vale! [223] .
222
На солнце. Да, под его живительными лучами (исп.).
223
Готово (исп.).
Из задумчивости моего собеседника вывела точно брошенная корка хлеба, которая попала ему в висок, сбила набок очки и никоим образом не приукрасила образ maestro виноделия, которого Жауме столь самозабвенно изображал передо мной. Снаряд был пущен с другого конца стола старой Марией, и точность ее выстрела заставляла предположить, что Бауса ведут свой род от легендарных балеарских пращников времен Римской империи.
– Конечно же, овцы очень полезны на фермах вроде нашей! – крикнула она своему встрепанному зятю. – Почему ты не сказал el se~nor, что они съедают сорняки с почвы перед вспахиванием? Madre m'ia, ему не помешало бы сейчас несколько овец на его finca. – После этого выступления Мария вернулась к текущему разговору женщин, хоть и с опозданием на одну тему.
– Ah s'i… correcto… absolutamente correcto, Педро, – залепетал Жауме, поправляя очки. – Я собирался как раз сказать вам об этом, но… el vino… el vino. Я, э-э… должен был сначала объяснить вам все относительно el vino. Но мама права, конечно.
Я закрыл один глаз и изо всех сил попытался сосредоточиться. Жауме нервно поправил на шее воображаемый галстук-бабочку.
– Вы знаете старого Пепа, вашего соседа с другой стороны дороги?
– Ну, я видел его несколько раз, но мы еще не познакомились.
– В общем, у Пепа много овец. Очень большая отара. Самая большая отара в долине. Думаю, у него… ох… posiblemente [224] двадцать пять овцематок или даже двадцать шесть и еще всегда несколько ягнят, naturalmente [225] . И поэтому старый Пеп всегда ищет новые пастбища для своих овец. Он пасет их обычно на fincas по всей долине.
224
Допустим (исп.).
225
Естественно (исп.).
– Ах, вот как. Я часто слышу звон колокольчиков. Это ходят его овцы?
– S'i, absolutamente. Пеп знает, где каждая из его овец, даже в темноте, стоит ему услышать колокольчик. И все фермеры хотят, чтобы его отара выщипала сорняки перед тем, как они начнут перепахивать землю. Ни у кого нет столько овец, как у Пепа. Да что там, на многих fincas сейчас вовсе не держат овец.
– То есть Пеп приведет свою отару съесть наши сорняки?
– S'i, если вы его попросите. Что может быть легче. – Жауме неожиданно посерьезнел. – Но, Педро, я должен сказать вам важную вещь. Овцам нельзя позволять щипать траву на поле возле torrente, там, где колодец.
– Нельзя? А почему? Там больше всего сорняков – все покрыто этим диким клевером.
Жауме покачал головой и нахмурился.
– Нет, нет, Педро, это не клевер. Это сорняк, который называется maria. Иногда его называют vinagrella [226] , потому что по вкусу он напоминает уксус. Немного похож на клевер, но когда зацветет, у него будут желтые цветки, так что это не клевер. Если овца съест слишком много этого растения, тогда… – Жауме покосился на дам и тихо продолжил: – Оно… оно плохо действует овцам на желудок.
226
От vinagre – уксус (исп.).
– Это очень ценный совет, Жауме. Muchas gracias [227] . Я запомню ваши слова о сорняке maria.
– No problemas, Педро. Старый Пеп все сделает как надо. S'i, s'i, s'i. – Жауме откинулся и широко зевнул.
Тем временем дамы покинули стол и стояли на солнышке, сгрудившись в трехсторонней церемонии прощальных поцелуев и объятий.
Я поднялся и обернулся к Жауме, чтобы выразить ему свою благодарность за гостеприимство и советы, но он уже заснул – голова упала, подборок уперся в грудь, очки зависли на кончике носа, а кардиган свободно повис по обеим сторонам выпуклого живота. Пуговица наконец сдалась неизбежному и лежала на его повернутой кверху ладони.
227
Большое спасибо (исп.).
Пришлось мне адресовать свои «спасибо» и «до свидания» его сеньорам, после чего мы с женой отправились к дому по пыльной тропе между лимонными деревьями – Элли с полной корзинкой свежих яиц, а я – с полной головой гномов, орудовавших там пневматическими дрелями.
– Элли, – сказал я, – разумеется, мне потребуется еще много времени, и… и… иногда будет трудно и больно, но, кажется, я понемногу учусь, как быть tranquilo… наконец-то.
– Да, да, дорогой. И следующим твоим уроком по транквилизации будет вот что: ты дойдешь до дома и немедленно ляжешь в постель для своей первой настоящей siesta. По-моему, Жауме уже показал тебе, что здесь она просто необходима.
– В точку, Элли. И я узнал от Жауме сегодня еще много чего… о тракторах, о торговле фруктами, о Пепе Су… Су… об овцах и так далее. Теперь я стал куда более tranquilo, это точно.
– Ну конечно, дорогой. И я уверена, что ваша приватная предобеденная дегустация его потрясающего вина тут вовсе ни при чем.
На это мне нечего было ответить.
– И не забудьте, se~nor! – донесся пронзительный визг старой Марии из фермерского дворика. – Ни в коем случае не пускайте овец на то поле с травой maria. От нее у овец будут ужасные газы… А ОВЦЫ НЕ УМЕЮТ ПУСКАТЬ ВЕТРЫ!
Да, это было поистине познавательное утро.
Глава 5
Собака по кличке Собака
– УРА-УРА! ПРИВЕТ ВАМ, AMIGOS! КАК НАЧИНАЕТСЯ ВАШ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СОЧЕЛЬНИК? ДА, ВЫ СЛУШАЕТЕ РАДИО 101,6 FМ ИЗ СТУДИИ «ANTENNA TRES» ПРЯМО ЗДЕСЬ, ПОСРЕДИ СТАРОЙ ДОБРОЙ ПАЛЬМЫ. ДДДДА-А-А-А, СЭР, ДОБРОГО, ДОБРОГО УТРА ЖЕЛАЕТ ВАМ ПЕРВЫЙ И ЛУЧШИЙ В ИСПАНИИ АНГЛОЯЗЫЧНЫЙ РАДИОКАНАЛ, КОТОРЫЙ ВЕЩАЕТ ИЗ САМОЙ СОЛНЕЧНОЙ СТОЛИЦЫ МИРА – ПРЕ-Е-Е-ЕКРРРРАСНЕЙШЕЙ ПАЛЬМЫ-ДЕ-МАЛЬОРКИ А-А-А! ЭЙ, ЛУЧШЕ БЫ ВАМ…