Зимняя корона
Шрифт:
Генрих развел руками:
– Решим в свое время. Посмотрим, к чему он будет больше расположен: к перу или к мечу.
Алиенора промолчала. Будь ее воля, она бы выбрала для него судьбу священника. В таком случае он служил бы интересам королевской семьи, не представляя угрозы для законных наследников.
Генрих принялся раздеваться.
– И не нужно писать моей матери. Я сам скажу ей обо всем, когда буду в Нормандии.
Алиенора отложила восковую дощечку и подвинулась, чтобы он мог лечь. Обычно накануне Большого совета он бодрствовал допоздна, обсуждая насущные вопросы с Бекетом, Робертом Лестером и Ричардом де Люси, а потом отправлялся на поиски любовных приключений, и ей об этом было хорошо известно. Но сегодня он остался с женой ради того, чтобы примириться и навести мосты. Конечно, мосты были повреждены, но все же, ступая аккуратно, по ним можно перейти реку житейских неурядиц.
Глава 4
Виндзорский замок, май 1156 года
Читая письмо от Генриха, Алиенора вдруг почувствовала тянущую боль в животе. По ее подсчетам, донашивать ребенка предстояло еще несколько недель, но организм уже готовился разрешиться от бремени. С наступлением весны она переехала из Вестминстера и обосновалась в Виндзорской цитадели в ожидании родов. Тихий, спокойный городок находился всего в двадцати пяти милях от Лондона и не слишком далеко от южного побережья, так что гонцы добирались от портов до замка довольно быстро.
Приятный ветерок шелестел в свежей зеленой листве яблонь, тенистый сад был испещрен пятнами мягкого солнечного света. Вилл и его единокровный брат носились среди фруктовых деревьев, лихо скакали на деревянных лошадках, размахивали игрушечными мечами и вопили что есть мочи.
– Все хорошо, госпожа? – Изабелла осторожно прикоснулась к рукаву королевы.
– Просто тянет живот. Еще рано звать повитух, хотя я была бы рада разродиться. – Она подняла к небу печальный взгляд. – Мужа не будет рядом, когда придет срок рожать. Если только обстоятельства изменятся, но на это мало надежды. – Она взглянула на письмо. Английские войска осаждали Мирабо и к началу лета вернуться не рассчитывали. – Я так и знала, что брат Генриха поднимет мятеж, едва пересечет пролив. Он выжидал время и притворялся верным слугой короля, только пока был в Англии.
Алиенора никогда не благоволила Жоффруа, второму сыну Матильды. Всего через несколько дней после того, как был расторгнут ее брак с Людовиком Французским, Жоффруа пытался похитить ее, и, конечно, такое не забывается. Помимо этого, он неотесанный мужлан, далеко не дурак, но лишенный блеска ума и обаяния, – на его тусклом фоне Генрих просто сиял. Жоффруа настаивал на том, что отец завещал ему Анжу, и однажды уже с успехом подстрекал баронов на восстание против власти Генриха в этом графстве. Это была вторая попытка, и теперь король намеревался пресечь его посягательства раз и навсегда.
Алиенора опустила письмо на колени:
– Я отправлюсь к Генриху, как только окрепну после родов. В Англии мир, а моя свекровь еще не видела внуков.
Она бросила взгляд на Джеффри. За последние несколько месяцев Алиенора свыклась с его присутствием при дворе и совладала со своими чувствами. Для себя она уже решила, что он будет священником, но сейчас это только маленький мальчик. Она даже не пыталась разузнать что-либо о его матери и выяснить, что та значила для Генриха. Так было проще.
– Я должна посетить и свое герцогство. – Она улыбнулась Изабелле. – Ты ведь не была в Аквитании?
– Нет, госпожа, – ответила Изабелла, – но мне бы хотелось побывать там.
Алиенора окинула взглядом сад:
– Сегодня погода напоминает мне о родных местах, но солнце там светит ярче. Здесь у фруктов терпкий вкус, а у вина – кислый, это от недостатка солнца. В Аквитании и фрукты, и вино сладкие как мед. А может быть, я просто давно там не была. – Она повела рукой. – Пришло время навестить подданных и показать им моего наследника.
Она бросила любящий взгляд на Вилла. Тот с раскрасневшимся от долгого бега лицом плюхнулся под дерево в тенечке, и сердце матери затопил океан любви.
Тем вечером Вилл, вопреки обыкновению, выглядел вялым. За ужином его уже клонило ко сну, и он не столько ел, сколько баловался с накрошенным в молоко хлебом. Джеффри жадно проглотил свою порцию, потребовал добавки и, насытившись, что есть духу помчался играть с другими детьми, обитающими в замке.
Алиенора усадила Вилла рядом с собой и велела арфистке сыграть какую-нибудь спокойную мелодию, а Изабелла принялась рассказывать принцу басню Эзопа про ворону и лисицу. Мальчик слушал, прижавшись к матери и посасывая большой палец, а она гладила сына по голове.
Когда история закончилась, Алиенора поманила рукой Павию, няню Вилла.
– Давай-ка, малыш, в постель, – нежно потормошила его мать.
Вымыв руки и лицо и прочитав молитву, Вилл забрался в кроватку. Рядом стояла колыбель его младшего брата. Алиенора проверила, хорошо ли укрыт спящий младенец, и поцеловала детей на ночь. Ночная рубашка Вилла, которую мать сшила ему вчера, белела в полумраке комнаты, как цветок аквилегии в сумерках. Алиенора снова погладила ярко-рыжую голову сына.
– Спокойной ночи. Да благословит тебя Бог! – прошептала она.
– Мама. – Вилл зевнул, повернулся на бок и мгновенно уснул.
Алиенора и Изабелла сели за шахматную доску. Арфистка продолжала наигрывать негромкую мелодию, осторожно перебирая струны, – казалось, дождик тихо стучит в окошко. Няня Джеффри привела мальчика с улицы и уложила в постель, несмотря на его упрямые заверения, что спать нисколечко не хочется.
Алиенора сделала ход белым рыцарем и подавила зевоту.
– Мне тоже стоит пойти спать, – сказала она. – Последнее время я быстро устаю.
– Но при этом не теряете остроты ума, – ответила Изабелла, с прищуром глядя на доску. – Понятия не имею, как выберусь из ловушки, которую вы мне приготовили.
Лицо Алиеноры озарилось улыбкой.
– Я тренирую ум, чтобы на равных спорить с Генрихом. Он склонен идти напролом, а мне нравится доказывать ему, что он не прав, и сдерживать его пыл.
Женщины еще посидели за шахматами, попивая вино и слушая музыку. Свечи меж тем медленно догорали. Алиенора поморщилась – болела поясница. Под спину ей были подложены подушки, но это не помогало.