Зимняя луна (Ад в наследство)
Шрифт:
Джек умолк. Тасуя фотографии, рассматривая их.
Наконец он оторвал взгляд и сказал:
– Давай!
Часть вторая
Земля зимней луны
14
В далекие времена динозавры, ужасные создания, даже такие мощные, как "тираннозаурус рекс", исчезли в предательских преисподнях, над которыми мечтательные строители Лос-Анджелеса позже возвели автострады, торговые центры, дома, здания разных офисов, театры, стриптиз-бары, рестораны в форме хот-дога и котелка, церкви, автомойки, и все прочее. Глубоко под линиями метро, эти окаменевшие монстры лежат в вечном сне.
Весь сентябрь и октябрь Джек ощущал, что город - та же преисподняя, в которой он серьезно завяз. Он считал, что должен предупредить Лайла Кроуфорда о своей отставке за тридцать дней. И по совету своего агента по недвижимости, прежде чем объявить дом на продажу, они выкрасили его изнутри и снаружи, положили новый ковер и сделали мелкий ремонт. В тот момент, когда Джек решил оставить город, он уже мысленно упаковал вещи и снялся с места. Теперь его сердце было в монтанских нагорьях к востоку от Скалистых Гор, а он сам пока еще пытался вытянуть ноги из лос-анджелесской трясины.
Макгарвеям теперь не требовалось держаться за каждый доллар заложенного имущества, и дом они оценили ниже рыночной стоимости. Несмотря на скверное состояние экономики, дело продвигалось быстро. К двадцать восьмому октября уже заключили договор о шестидесятидневном выезде с покупателем, который оказался весьма опытным, и они чувствовали себя довольно уверенно, уплывая в новую жизнь и оставляя на агента окончательную продажу.
Четвертого ноября Макгарвеи отбыли к своему новому дому на "форде-эксплорере", купленном на деньги из наследства. Джек настоял на том, чтобы выехали в шесть утра, заявив, что их последний день в городе не должен содержать утомительное ползанье в-час пик.
Взяли с собой только несколько чемоданов с личными вещами и немного коробок, загруженных по большей части книгами. Фотографии, которые дополнительно прислал Пол Янгблад, убеждали, что их новый дом уже меблирован в том стиле, к которому они смогут легко привыкнуть. Предстоит лишь кое-где заменить обшивку или обои, но в целом вся мебель состояла из антиквариата высокого качества и немалой стоимости.
Выехав из города по федеральному пятому шоссе, они не оглядывались, когда пересекли Голливуд-Хиллз и поехали за Бербанк, Сан-Фернандо, Валенсию, Кастани, дальше от пригородов, через Анджелесский Национальный Парк, мимо Пирамидального Озера и вверх через проход Техон между Сьерра Мадре и Техачапи Маунтинс.
С каждой милей Джек чувствовал, как все выше поднимается из эмоционального и духовного мрака. Он был как пловец, которого нагрузили стальными кандалами с колодами: раньше бессильно тонул в глубине океана, а теперь освободился от всего и несется вверх к свету и воздуху.
Тоби был очарован обширными поместьями по краям автострады, а Хитер зачитывала пассажи из справочника для туристов. Долина Сан-Жоакин была более ста пятидесяти миль в длину и ограничивалась хребтом Дьябло на западе и предгорьями Сьерры на далеком востоке. Эти тысячи квадратных миль были самыми плодородными в мире, на них выращивали восемьдесят процентов всех овощей и дынь страны, половину фруктов и миндаля и многое другое.
Они остановились на обочине около ларька и купили фунтовый пакет жареного миндаля за четверть той цены, которую пришлось бы платить в супермаркете. Джек стоял у "эксплорера", поедал горстями орехи и озирал виды плодоносных полей и садов. День был благословенно спокоен, а воздух чист.
Обитая в городе, легко забыть, что есть еще и другая жизнь, вне миров, где улицы кишат представителями человеческой стаи. Он словно спал, а теперь проснулся в настоящем мире, более разнообразном и интересном, чем те сны, которые он путал с реальностью.
Наслаждаясь своей новой жизнью, достигли Рено первой ночью, Солт-Лейк-Сити на следующую и Иглз Руст, Монтана, в три часа дня шестого ноября.
"Убить пересмешника" была одной из любимых книг Джека, а Аттикус Финч, отважный юрист из повести, чувствовал бы себя как дома в конторе Пола Янгблада на верхнем этаже трехэтажного здания в Иглз Руст. Деревянные ставни середины века. Панели из красного дерева, книжные полки и шкафы с гладкими, как стекло, поверхностями от десятилетней полировки человеческими руками. Комната носила печать знатности, мудрого спокойствия, а на полках рядом с юридическими книжками стояли томики по истории и философии.
Поверенный встретил их фразой: "Привет, соседи! Какая радость, настоящая радость!" У него было твердое рукопожатие и улыбка, похожая на восход солнца в горных отрогах.
Пола Янгблада никогда бы не признали поверенным в Лос-Анджелесе, и он сдержанно, но твердо ушел от обсуждения, бывал ли когда-нибудь в шикарных конторах деятельных фирм, расквартированных в Городе Века. Ему за пятьдесят. Высокий, долговязый, с когда-то пшеничными, а теперь все больше серо-стальными волосами. Его лицо было морщинистым и румяным от многих лет на свежем воздухе, а большие, кожистые руки усеяны трудовыми отметинами. Он носил потертые ботинки, желтовато-коричневые джинсы, белую рубашку, и галстук "бола" с серебряной застежкой в виде вставшей на дыбы дикой лошади. В Лос-Анджелесе люди в подобной одежде оказывались дантистами, бухгалтерами или администраторами, которые нарядились для вечера в Кантри-Вестерн баре, но не смогли скрыть своей настоящей природы. Янгблад выглядел так, как будто он родился в наряде из вестерна, где-то между зарослями кактусов и походным костром, а вырос на спине коня.
Хотя он обладал достаточно внушительной внешностью для того, чтобы захаживать в бар мотоциклистов и иметь успех в толпе ковбоев, поверенный говорил тихо и был так вежлив, что Джек почувствовал, насколько дурны его собственные манеры, ухудшившиеся под постоянным воздействием изнашивающей жизни в городе.
Янгблад покорил сердце Тоби, назвав его скаутом и предложив учиться верховой езде: "Придет весна, начнем с пони, конечно... убедим сначала твоих, что все отлично!" Когда юрист надел замшевую куртку и ковбойскую шляпу перед тем, как проводить их на ранчо Квотермесса, Тоби уставился на него, раскрыв широко глаза от благоговения.
Они ехали за белым "бронко" Янгблада шестнадцать миль по земле, даже более прекрасной, чем казалось по фотографиям. Две каменные колонны, поддерживающие деревянную арку с дождевым стоком, отмечали въезд в их имение. Выжженные на арке корявые буквы складывались в "Ранчо Квотермесса". Свернули с сельской дороги под знак и направились вверх.
– Это все наше?
– спросил Тоби с заднего сиденья, в восторге от вида всех этих полей и лесов. Прежде чем Джек или Хитер ему ответили, он задал вопрос, который, без сомнения, хотел задать уже много недель: