Зимняя война. Дороги чужого севера
Шрифт:
Мечников сполоснул лицо, привел в порядок многослойные одежды и выбрался наружу. На дне оврага в двухстах метрах от опушки разместились еще четыре палатки. У соседей тоже вырывался дымок. Жестянка дымохода располагалась горизонтально, и палатка напоминала газующую машину. Никита вылез из ложбины по вырубленным в откосе ступеням. Утро было мрачное, плыли низкие тучи. Порывы ветра теребили макушки пышных елей. Хвойный лес был смешанный – сосны, ели, молодые лиственницы. Деревья росли нечасто, подлесок практически отсутствовал. За спиной пролегала проселочная дорога, которую периодически чистили солдаты лопатами – по ней увозили в тыл раненых, изредка доставляли цинки с патронами. Там же под обрывом пряталось озеро, откуда приносили
Но жизнь продолжалась. Солдаты сидели на краю лощины, жадно ели из алюминиевых котелков. В соседнем овраге для тех, кто уже принял пищу, старший политрук Томский проводил политинформацию: вновь зачитывал вызубренный до дыр приказ по войскам Ленинградского округа, подписанный Мерецковым и Ждановым. Каждый солдат, до последнего коневода, знал, что Красная Армия идет в Финляндию не как завоеватель и поработитель – а как друг и освободитель финского народа от гнета помещиков и капиталистов! Советский Союз выступает не против финнов, а против финского правительства, угнетающего народ и спровоцировавшего войну с СССР. Социалистическое государство уважает свободу и независимость Финляндии, полученную финским народом в результате Великой Октябрьской революции и победы Советской власти!
В лесу горели костры, грелись солдаты, свободные от боевого дежурства, кипятили воду в котелках. Гудели на холостом ходу танковые моторы. Между машинами сновали механики в засаленных фуфайках. К полку были приписаны две танковые роты – шесть легких «Т-26» с танковыми пулеметами Дегтярева и полуавтоматическими нарезными пушками, а также четыре 25-тонных трехбашенных «Т-28», относящихся к категории средних танков. Изначально бронированной техники было больше – за последнюю неделю полк потерял четыре машины.
Прихрамывая, подошел Карабаш. После «ночного» он заметно сдал – лицо посерело, осунулось. Он постоянно ковырялся в ухе – мина взорвалась слишком близко.
– Выглядишь так себе, Семен, – подметил Мечников. – Не успело утро настать, а уже устал, как собака? В бою ты смотрелся лучше.
– Так в бою мы все орлы, товарищ старший лейтенант, – стал оправдываться красноармеец. – А стоит выйти из боя, как все болячки наружу. Шибануло вчера в башку взрывной волной. Теперь с ухом проблемы – тут слышу, тут не слышу…
– Главное, чтобы приказы слышал, – проворчал Никита. – Где личный состав?
– Кто где, – пожал плечами Карабаш. – Капитан Покровский спать разрешил – в качестве награды за ночной труд. Иванченко и Данилов дрыхнут у себя в палатке. Я вот проснулся, маюсь, как привидение… Остальным политинформацию читают. А кто усвоил, уже на завтраке…
– Стемнеет, пока они позавтракают, – буркнул взводный. – Развели, понимаешь, вольницу… Ладно, передай всем – через двадцать минут построение в овраге.
Карабаш ушел, подволакивая ногу. Никита покосился на полевую кухню – нужно успеть позавтракать.
– Товарищ
– Знаю, лейтенант, кто ты такой, – ответил Никита. Предыдущего порученца лейтенанта Астафьева убили на прошлой неделе. Дофорсился, возомнил о своей бессмертности и решил сократить дорожку между подразделениями – вместо оврага отправился сосняком, где и был застрелен снайпером с соседней сопки.
– Вас товарищ полковник вызывает, – сообщил порученец, небрежно отдал честь и побежал греться к ближайшему костру. Мечников вздохнул, с сожалением покосился на еще дымящуюся полевую кухню…
– Разрешите, товарищ полковник? – Старший лейтенант отогнул край палатки, дождался снисходительного «да, прошу», вошел внутрь. В палатке командира полка потрескивала печка, было тепло и даже жарко. Трое офицеров оторвались от карты, пристально на него воззрились. – Командир разведвзвода старший лейтенант Мечников по вашему приказанию прибыл, – козырнул Никита.
– Проходи, старлей, – протянул руку полковник Уматов. Ему было основательно за сорок, подтянутый, темноволосый, но уже с налетом седины, кадровый военный, когда-то окончивший Ленинградское Краснознаменное пехотное училище. – Так вот ты какой, старший лейтенант Мечников… – Он отстранился и еще раз смерил взглядом приглашенного.
Протянул руку приземистый начштаба майор Суслов, за ним, поколебавшись, сделал то же самое полковой комиссар Решетов – мрачноватый, с крупными залысинами, известный своим непредсказуемым характером и умением сочетать громовые маты с лозунгами Коммунистической партии.
– Наслышаны о твоих ночных похождениях, старший лейтенант, молодец! – похвалил Уматов. – Действовал на грани, отчаянно рисковал, но с задачей справился и доставил ценного «языка». Будем ходатайствовать перед командованием о твоем представлении к правительственной награде.
– Служу Советскому Союзу!
– Вот именно так и служи, – кивнул комполка. – Субъект, которого ты доставил, Мечников, – командир специальной егерской роты Реймо Киймаа, уроженец Хельсинки, в начале тридцатых служил в армии, демобилизовался в звании младшего командира, потом получил гражданскую специальность – по профессии он инженер, имеет семью, двух детей. Два года назад вернулся в армию, прошел специальную офицерскую подготовку… В общем, я к тому, что умирать за буржуазное финское правительство ему нет резона, и он не собирается это делать, надеется на скорое освобождение после нашей победы. В этой связи он ничего не скрывает, поет, как соловей. К сожалению, комсоставу его уровня доверяют не все военные секреты…
– Майора надо было брать, – усмехнулся полковой комиссар, – или полковника.
– Виноват! – Никита вытянулся по швам. – Что было, как говорится…
– Да ладно, – отмахнулся полковник, – Александр Евдокимович шутит. В общем, согласно полученным от пленного сведениям, в зоне действия нашего полка находится батальон финской армии. Их человек триста – это две роты, крупнокалиберные пулеметы, стрелковое оружие, батарея минометов. Ни танков, ни орудий у них нет. Все имеющиеся пулеметы выставлены на прямую наводку. Фланги прикрывают «летучие отряды» лыжников – у них снайперские винтовки, автоматы «Суоми» и легкие пулеметы. Недостаток живой силы финны компенсируют хитростью и уловками. Что такое их фланги, мы уже знаем… – Полковник смущенно кашлянул и продолжил: – В соседнем полку позавчера тоже случилась некрасивая история. Две роты решили обойти минное поле, нарвались на лыжников, вступили в перестрелку. Финны стали отступать, ну, эти недотепы и кинулись за ними. В итоге оказались в болоте. Лед треснул, началась паника. Тут по ним и ударили с трех сторон… Потеряли больше сорока бойцов, хорошо, хоть кто-то выжил…