Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой
Шрифт:
— За то и держусь, чтоб держали, — поставил я победную точку.
Пикировка временно прекратилась — снаружи раздалась команда построения. Мы выскочили на поле.
Из кратких перебрасываний словами я узнал, что пока дремал в своей комнате, прибыли два гонца: от царберов, проверивших округу и сообщавших, что уходят, и от отряда, отправленного сразу после обеда и тоже мной благополучно проспанного. Отряд вызывал хозяйку в одну из ближних деревень.
— Охрану школы уменьшить, — скомандовала царисса. — Достаточно войника над воротами и одной ученицы на противоположной стороне. Остальным спуститься. Все, кроме дежурных, по коням.
Половинки ворот с деревянным скрипом разъезжались. Топот копыт и ржание наполнили школу. Я вполне достойно вспорхнул на предоставленного мне жеребца, а Тома никак не могла справиться со своим. Перехватив за пояс, я втянул ее на место.
— Спасибо. Этот конь… пусть будет Мерседесом.
— Если конь ученый, то может обидеться. Удивлю, но Мерседес — она, потому что машину конструктор Даймлер назвал в честь дочки.
— И там дочки, — вздохнула Тома.
Со стены нам вслед горестно глядела оставшаяся на страже Зарина.
Деревня, в которую прибыли с цариссой и ее свитой, была той самой, что в первую ночь подверглась нашествию Тайного круга. Я узнавал домишки, в свете дня выглядевшие по-другому. Но деревня именно та, только живая: из расположенного по центру озерца пили лошади, вокруг лежал брошенный сельхозинструмент. А сам народ как языком слизало. Причина обнаружилась быстро: на площадке, являвшейся центром деревеньки и ее, так сказать, главной площадью, проходило дознание. Вели его четверо бойников под руководством одного из цариссиных мужей — энергичного здоровяка с кривым мечом на боку. В допрашиваемом едва узнавался победитель мужицкой потасовки, брошенный Кариной через бедро: бойники уже поработали, вытягивая информацию. Видимо, вытянули. Оставшийся после них кусок мяса, истекавший кровью, восстановлению не подлежал, живодеры проявили отменное умение.
— Этот помогал разбойникам, — сообщил царевич, когда в сопровождении огромного эскорта его супруга прибыла на площадь.
Мы выстроились кругом. В центре уже даже не стонал бедный крестьянин.
— Что сказал? — осведомилась Дарья.
— Все сказал. Не хотел, пришлось припугнуть жизнью домочадцев.
Лоб цариссы пошел недовольными складками.
— Где сейчас преступники?
— Ушли вчера. Зачем приходили, неясно.
— Не знает или не хочет говорить?
— Сказал бы. — Царевич вздохнул. — Даже не предполагает. Говорит, странные были, добыча не интересовала.
— Флаг — их работа?
— Да. Что флаг означал, не знает.
— Допускаешь, у них есть сообщники в школе?
— Вряд ли. Но исключать нельзя.
Среди учениц пополз возмущенно-опасающийся неприятный шепоток.
Деревня вокруг словно вымерла. Ни звука, ни тявка, ни мычания. А-а, у них же нет скота кроме лошадей. То есть, я не видел. А люди молча глазели из тьмы узких проемов в ожидании конца визита хозяйки и ее страшной челяди. Даже дети не шумели. Как нужно воспитать детей, чтоб они поняли состояние родителей и смысл происходящего? Сколько и чего должны насмотреться в свои годы?
— Сколько было разбойников?
— Видел троих, но явно больше. Кудеяровские, с гнуками. База в лесах Евпраксии.
Йес! День прожит не зря, теперь знаем, где искать Малика. Я переглянулся с Томой. Она тоже повеселела.
— Что еще? — царисса разрешила не отвечать, а докладывать.
— Все, — растерянно развел огромными руками царевич. — На этом скопытился.
Дарья обратилась к нам:
— Понимаете, зачем я взяла вас с собой?
— Учиться править, — высказала ее дочка, Варвара.
— Именно. Какие выводы делаем из услышанного?
Повисла тишина. Первой, как всегда, сориентировалась Аглая:
— У разбойников была некая цель, которой они достигли, потому что ушли. Не добыча. Не прием новых членов. Возможно, некий предмет, имеющий для них ценность.
Конь под ней всхрапнул и, как многие из наших лошадей, пытался попятиться от крови перед носом и налетевших мух.
Дарья сдержанно кивнула:
— Еще?
— Возможно, они ничего не достигли, — предположила Варвара, заметив, что мама ждет от нее умной мысли.
— Почему? — вбросила Дарья, порадовавшись за дочку.
— Ушли после вызова царберов.
— Молодец, — Дарья обратилась к остальным: — Еще мнения?
— Может, кто-то искал потерянную любовь? — выдала Глафира, сразу застеснявшись.
Перед цариссой подобные мысли высказывать было сложнее, нежели перед папринцием.
— Тоже вариант, — неожиданно одобрила царисса. — Кто-то из давно беглых добрался до рыкцарей и теперь прибыл навестить семью. Что скажешь, Руслан?
Она обращалась к мужу, заведовавшему допросом.
— Проверено, из этой деревни беглых нет.
— Интересный вариант, — Дарья кивнула Глафире, — но, увы, не верный. Еще?
Все молчали. Слово взял я:
— Может, просто шли мимо?
Дарьин указующий перст взлетел вверх:
— Вот! Учитесь! Начинать надо с самого простого. Чем сложнее версия, тем хуже для нее. Сложные планы труднее в исполнении. Сложные причины затмевают разум. Как говорится, за деревьями лес не видится. Молодец, Чапа. Кто еще?
Тишина.
— Что тогда означал флаг? — заметила Аглая.
Дарья с неудовольствием глянула на дочку: почему не она задала сей напрашивавшийся вопрос?
— Ну, девочки, предполагайте, — застыла царисса в ожидании.
— Либо это знак кому-то о своем прибытии, либо передана необходимая информация, — начала накидывать Аглая. — Ведь не просто тряпка, а два рисунка определенной формы. Например: нам нужно два меча. Или: встречайте двух человек. Или: через два дня у треугольника. То есть, на оговоренном месте, зашифрованном треугольником. На холме или в домике с острой крышей. Хотя в шифре треугольник может значить что угодно: башню, озеро, лес, поляну, развилку дорог.