Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником
Шрифт:
– Лишь бы не оказалось поздно. Ася знает, что исчезнувший ангел Чапа – это я. Могут узнать и другие.
Словно гигантский ластик стер с Томиного лица лучики счастья, оно разгладилось, стало злым.
– Это худшее, что могло произойти.
– Это еще не худшее.
Ох, бедна фантазия у сестренки.
Тома сощурилась.
– Говоришь, только Ася знает?
Клинок взгляда полоснул по сопровождавшему меня воинству. Много. Царисса подготовилась ко всему.
Тома обратила лицо к башне, откуда можно привести подмогу.
– И думать не смей, – тихо выговорил я. – Ася умнее нас обоих, она не могла
Тома гневно выдохнула:
– Жаль. Это было бы лучшее решение.
– Лучшее для несдержанной девчонки и неприемлемое для будущей правительницы.
– Глупости. – Самое обидное, что Тома действительно так думала. Ее лицо обратилось в сталь. – Если узел нельзя распутать, его разрубают.
– Пока меня не будет, постарайся не рассуждать подобным образом. Знаешь, куда меня отправляют?
Тома кивнула:
– Передали, что Марианна исчезла, и ты снова отправишься спасать. Точнее, в очередной раз возвращать блудную дочку в лоно семьи. Смотри, не загуляй там с ней. Мне еще разборок с опозоренной мамашей не хватало.
Делиться радостью, что нашел Зарину, расхотелось.
– Ну, тогда до встречи.
Мы крепко, но холодно обнялись. О Шурике Тома даже не спросила.
Глава 2
Долго ждали тумана, без него я отказывался переправляться. Глядельцы на той стороне не дремлют ни днем, ни ночью. Даже если не смотрят специально, могут заметить меня случайно. Или увидят непредвиденные свидетели вроде купающейся малышни, или купцы-гости. А после недавних событий я бы на месте конязя на повороте реки, куда выносит течение, установил постоянный пост наблюдения. Скоро узнаю, мыслит ли он так же.
Разбитый на ночь лагерь этим же вечером увеличился – к цариссе прибыло подкрепление. Предусмотрительная. Я еще не переговорил с Томой, мы не обменялись мнениями и новостями, а дополнительный отряд уже двигался следом.
В лагере я чувствовал себя чужим. С меня не спускали глаз, по надобности отпускали только в ближние кусты. Зато кормили на убой: вода ледяная, и моему организму требовался запас жира. Хотя бы в виде топлива.
Мешок с вещами, оружием, доспехом и небольшим запасом продуктов стоял собранным, рядом на берегу ждало бревно. Царисса предлагала два, чтоб я лежал между ними на поперечных веревках. План хороший, но опасный. Я отказался. Два параллельно плывущих бревна привлекут внимание. Я хотел доплыть и вернуться живым. Бревно оставили одно, но большое, к нему прикрепили веревку-страховку – вспомнились судороги Марианны. Нелепо и обидно, если на середине реки подобное произойдет со мной.
Среди ночи лагерь навестили погранцарберы, Ася объяснила им свое присутствие на границе приказом Верховной царицы. Все претензии исчезли, нам пожелали удачи и больше не беспокоили.
Наступил следующий день, затем еще один, и еще не один. Время шло, ничего не происходило – идеальная погода с яркими звездными ночами будто издевалась над нами. Тумана мы так и не дождались. На десятый день, когда нервы у всех просто искрили, хлынул ливень.
– Сейчас, – объявил я.
Под жутким вертикальным потоком мне помогли столкнуть бревно с привязанным мешком, я резко окунулся в воду и поплыл.
Не вода, а лед, только жидкий. Руки вцепились в бревно, ноги истошно колотили, чтоб хоть как-то греться. Повторное
Конкретного плана действий так и не созрело. Все эти дни в голову лезла сплошная дребедень, разбиваемая первым же мыслительным усилием. Понятно, что двигаться нужно вглубь леса. Затем, когда дежурные глядельцы окажутся позади, повернуть в сторону единственной хорошо известной мне деревни Зырянки, а там сориентируюсь. Варианта два: выдать себя за гостя, как здесь именуют купцов, или найти кого-то из Немирова семейства. Если кузнец вернулся, может, оценит, что это произошло благодаря моему вмешательству. Любу жалко, и с ней встречаться не хотелось. Постник тоже ко мне дружеских чувств не питал, просто терпел. Мелкий Урюпка уже тогда строил из себя взрослого, значит, будет стоять за родных. То есть – против меня. Фенька поддержит всех, лишь бы не ссорились, это хоть какой-то голос в мою пользу, пусть не полноценный (если разделить на всех, мне достанется только часть голоса), но уже что-то. Елка… Кто ее знает. Девчонка себе на уме. Взбалмошная и непредсказуемая. Может встать за меня горой, а может ножиком пырнуть, в обоих случаях будет чувствовать себя правой. Даже если эти два события произойдут одновременно. Еще есть вариант с мастером Драком. Или мастером драк, до сих пор не знаю, как правильно. Кто-то из них должен слышать хоть краем уха о втором пришествии Марианны.
Теперь посмотрим с другой стороны. Куда могла направиться царевна, когда оказалась по эту сторону? Конязь живет в Еконограде, до него незамеченной не дойдешь. Лицам женского пола без мужчин ходить запрещено. Если она сумеет куда-то пробраться, только в Зырянку. Рассмотрим ту же компанию, кто как отнесется к появлению сбежавшей невесты отца.
Немир, если жив и здоров, доведет дело до конца, и с мечтой о «боевой подруге» правителя царевне можно распрощаться. Возможно, успею попасть на свадьбу.
Если с Немиром расправились раньше, чем за его поиски взялся конязь, главой семьи стал Постник. У парня два варианта: помочь девушке или сдать папам. Если он законопослушен и не хочет проблем, то сдаст обязательно. Если обижен за отца и деятелен – поможет. Зависит от убеждений. Плюс дело случая и настроения. Прогнозированию не поддается.
Люба. Она считала Марианну соперницей. Узнав, что царевна едет к конязю, может помочь. У нее сестра-близнец в Еконограде, туда и отправит. Но если Люба обижена на сбежавшего муженька…
Н-да. Царевне может достаться из-за меня.
Урюпка, Фенька и Елка ничем не помогут, у них ни права голоса нет, ни возможностей. Больше никого Марианна не знает, кроме нескольких солдат, а также повара с поваренком из пограничной крепости.
На ее месте я удостоверился бы в отсутствии Немира и обратился к Постнику – днем он в кузнице один. Или к Любе – она днем дома одна.
Это я бы на ее месте, а что взбредет в голову царевне? Что, если просто пойдет к папам и объяснит цель, с которой прибыла?