Злато-серебро
Шрифт:
Чародей снова нажал на нужную точку, отправляя девушку в беспамятство. Перехватил поудобнее и понял, что обычными силами не справится. Ноги уже ощутимо дрожали, поясницу ломило. Пришлось положить Лилею на землю и зачаровать собственное тело. Что ж, от этого хотя бы последствий не бывает. Впрочем, ноющие мышцы назавтра ему и так обеспечены.
Ноша сразу стала легка, а вот в душе засосало: запас мощи убывал еще быстрее. Чёрен мрак, так к концу пути силы у него останется едва ли половина!
К счастью, шагал он теперь легко, и вскоре в конце улицы показался мерцающий мягким закатным светом купол
Серп постучал в калитку, подождал, постучал еще раз. Никто не открывал, Лилея опять начала бормотать и возиться. Чародей собрался уже колотить в дверь ногами, как заметил шнурок, уходивший в отверстие в стене. Выругавшись, дернул. Показалось, что где-то далеко звякнул колокольчик. Серп позвонил еще несколько раз. Наконец за стеной послышались приближающиеся шаги, калитка распахнулась, за ней стоял заспанный молодой служитель, почти мальчишка, в белом спальном балахоне до пят. Яркий свет свежего чародейского светильника болезненно полоснул по глазам, пришлось сомкнуть веки.
— Что стряслось? — не слишком любезно осведомился юнец.
— Девице только что в клочья память разнесли. Кажется, и сознание повреждено, — Серп пихнул очнувшуся Лилею служителю. — Тащи скорей к целителю. Есть ведь при храме?
— Есть, — парнишка механически подхватил девушку. Та была сонной и не сопротивлялась. — Ты сам-то кто? Чародей?
Серп, не ответив, повернулся и быстро пошел прочь. Объясняться он будет завтра, сейчас это совершенно ни к чему. Сейчас ему нужно пополнить мощь. Со времени бегства из Залесного еще ни разу не приходилось так сильно расходовать запас, и это почему-то очень тревожило.
Чародей осторожно прислушался к ощущениям, стараясь оценить, сколько у него осталось. Ого, больше половины! Почему ж так дрожат ноги и руки? Почему в душе проснулось знакомое сосущее чувство? Что с ним происходит? Даже четверть силы — уже немало, не должно ему сейчас быть так плохо. Может, дело в слишком долгом бессилии? И теперь он всегда будет ощущать слабость и панику, стоит хоть сколько-нибудь значительно вымотаться?
Серп сделал еще несколько шагов и понял, что не в состоянии больше расходовать даже ту незначительную силу, которая идет на поддержание острого зрения и слуха. Тело он вернул в обычное состояние, как только передал Лилею служителю храма.
Последним усилием воли чародей попытался заставить себя открыть переход к дому Боровика, но не преуспел. Мощи хватало, и после осталось бы еще изрядно, но он не мог израсходовать ни капли. Кошмарное видение сосущей черной пустоты напрочь лишило его способности чаровать.
Значит, придется тащиться домой пешком, утирая слезящиеся глаза и напрягая притупившийся слух. Да еще и сознавая, что полностью беззащитен перед любым, кто захочет напасть. Одно утешение: Средний зубец даже по ночам — место спокойное. И обоняние, кажется, не стало острее. Может, не зря Кверкус твердил, что любое доброе деяние раньше или позже будет вознаграждено?
Иви с Кайтом сидели в гостиной. Уютно горели свечи в красивом кованом подсвечнике в форме древесной ветви с цветами. Улыбалась со стены молодая и прекрасная бабка Крестэля. Ее внук читал вслух книгу из обширной библиотеки Боровика, девушка завороженно внимала. Внезапно дверь распахнулась. На пороге стоял, тяжело дыша, бледный как смерть чародей. Глаза его подозрительно блестели.
— Да ты, никак, с хозяйкой своей повстречался, а, серп Хладной Жницы? — не растерялся Кайт.
Серп, казалось, не услышал. Смотрел только на Иволгу, и взгляд был слегка безумным.
— Пойдем, птаха.
Девушка и без того уже вскочила, испуганная и взволнованная. Поспешно подошла к мужчине, тот схватил ее за плечо и вытащил в коридор. Захлопнул дверь, привалился к ней спиной, прижал Иволгу к себе так, что той стало трудно дышать.
— Что случилось? — придушенно спросила она, ощущая, что чародея бьет дрожь. — Ты ранен?
— Нет. Сила…
— Прямо здесь? — Иви дернулась было в сторону спальни, но мужчина с места не двинулся. — Но Кайт…
— Он не выйдет. Я зачаровал дверь, — Серп вдруг издал безумный смешок, который напугал Иви еще больше.
— Значит, у тебя еще есть сила?
— Да, есть, — чародей чуть ослабил хватку. — Но там, на улице, я не мог ею пользоваться.
— Но теперь все хорошо? — девушка высвободила руку и несмело погладила мужчину по волосам, ощущая, как его перестает трясти. — Раз дверь ты зачаровал?
— Угу.
Он окончательно расслабился, повесил голову, уткнулся лицом в волосы Иволги. Они пахли какой-то травой, хорошо пахли, мягко, ненавязчиво… Что за ерунда с ним творится? Только что не мог чаровать, а стоило добраться домой, ощутить в руках источник, и способность пользоваться даром вернулась. Это, конечно, хорошо, ведь девчонку он напугал. Силы от нее не получишь, пока не успокоишь. Он попытался ласково потрепать Иволгу по спине, но рука не слушалась. А вот птаха продолжала гладить его волосы, лицо, потом привстала на цыпочки, осторожно поцеловала в губы.
— Что же все-таки случилось?.. — она чувствовала на пальцах влагу, выбежавшую из его глаз, и хотела спросить, отчего он плачет, но не посмела.
Серп собирался что-то ответить, но дверь сзади толкнули раз, другой. Потом на нее обрушился мощный удар. Иви через тело чародея ощутила, как вздрогнули доски.
— А ну, открывай, мраков сын! Совсем свихнулся! — приглушенно взревел Кайт.
— Хранителю дома запретил болтать, так сам разоряется, — пробормотал Серп.
Девушка облегченно вздохнула: раз чародей принялся ворчать, значит, окончательно пришел в себя. Перепалки с невидимым хранителем еще не стерлись из памяти. Кайту они в конце концов так надоели, что он отыскал-таки в бумагах Боровика нужный заговор и приказал голосу не беспокоить обитателей дома без крайней необходимости.
Дверь продолжала сотрясаться от ударов, и чародей, не отпуская от себя Иволгу, отступил в сторону.
— Нет! — в последний миг пискнула Иви, но створка уже распахнулась, с грохотом ударилась в стену, а из проема плечом вперед вылетел Крестэль. Нужно было отдать ему должное, несмотря на внушительные размеры, телом парень владел отлично. Вопреки надеждам чародея, в противоположную стену он не врезался, встал, как вкопанный. Повернулся и в ярости уставился на Серпа.
— Я все-таки откажу тебе от дома! Какого мрака с тобой происходит?