Злая память. Книга первая. Кавказ
Шрифт:
– Так ведь и вера у них одна. – усмехнулся Цымбал.
– У кого? – в удивлении Бутаков вскину брови.
– Ну… У тех, кого ты перечислил: киргизов, азербайджанцев, чеченцев!.. – неуверенно ответил Андрей. – …А коль вера одна, то и культуры у них, в определённой степени, весьма схожи. Соответственно, и образ жизни, и образ мышления, должны быть чуть ли не идентичными. Возможно поэтому, ты и «свалил» их сейчас в одну «кучу».
– Не смеши. Какая, к чёрту, у «чехов» вера?
– Известно какая. Они же мусульмане.
– Какие, на хрен, мусульмане? – в очередной раз, возмутился Бутаков. – Ты вообще
– И когда ж, по-твоему, может закончиться вся эта двухсотлетняя бодяга?
– А никогда. – не задумавшись, ответил Славка. – Кавказская война бесконечна. – после чего, Бутаков загадочно ухмыльнулся. – Правда, существует парочка способов покончить с ней, раз и навсегда. Первый из которых, подразумевает полный вывод российских войск, с признанием своей несостоятельности в претензиях на данную территорию. И второй…
– Который ты сам придумал? – в шутку поинтересовался Цымбал.
– Нет, вовсе не сам. – недовольно поморщился Славка. – Наш ротный, как-то рассказывал о некоем русском генерале. По-моему, Ермолов. В позапрошлом веке, был такой легендарный русский полководец. Он командовал нашими войсками здесь, на Кавказе. Мужиком он был твёрдым и властным Короче, жесть!
Никаких иллюзий, по поводу мирного урегулирования кавказского вопроса у него никогда не было. С самого начала, он разобрался в том, что на Кавказе уважают и понимают только силу. Тогда как всевозможную белиберду: типа, доброта, великодушие или снисхождение – здесь воспринимают, не иначе, как слабость. И уж коли горцы знают только язык жестокости, то именно на этом языке Ермолов и стал с ними говорить.
На тот момент, самыми кровожадными и непримиримыми на Кавказе были племена черкесов. Как и нынешние чеченцы, черкесы ненавидели русских, безжалостно и беспощадно вырезали их сотнями и тысячами.
Так вот. Именно за эти племена Ермолов, в первую очередь и взялся. Он провел ряд грамотных операций, типа, нынешних зачисток. В результате: из более миллиона черкесов, в живых тогда осталось, лишь пять процентов. Остальные погибли в войне, умерли от эпидемий, голода, были выселены в Турцию и другие исламские страны. Кое-какие племена черкесов (наиболее агрессивные) были и вовсе, истреблены до последнего человека.
С тех самых пор, территория на которой ранее проживали черкесы, это и есть единственная область Кавказа, где кавказский вопрос решен раз и навсегда.
– Ничего не скажешь, радикально. – усмехнулся Андрей. – Нет людей, нет и проблемы.
– Тихо! – Бутаков вдруг прислушался. – Кажись, к нам едут гости. Вроде бы звук двигателя. Точно, машина.
Цымбал
– Свои. Макс из штаба возвращается.
Не покидая «караулки», Андрей поднял шлагбаум. Махнув рукой (дескать давай, проезжай поживее), Цымбал вновь вернулся к диспуту о глобальных проблемах войны и мира на южных рубежах Державы.
«Вот вам, и вся караульная служба!.. – проследовав мимо КПП, тяжело вздохнул Князев. – …Вот вам и вся безопасность объекта. Вези с собой хоть три тонны взрывчатки, нам до лампочки!..»
МСТИТЕЛЬ
Для лейтенанта Побилата, служба в «горячей точке» или неуправляемый взвод охраны, доставшийся ему в подчинение, равно как и угрозы прапорщика Михайленко – на тот период, были сущим пустяком. Полнейшей ерундой в сравнении с опасностью, исходящей от нового (как заверял Лютый) матёрого боевого командира, прошедшего две войны и который со дня на день должен был появиться на его дальнем объекте.
«Этого самого вояку обвести вокруг пальца, мне уж точно, удастся. – предчувствуя непоправимое, тревожно размышлял про себя лейтенант. – В непосредственном контакте с ним, то есть, глаза в глаза, мне не устоять. Он расколет меня, как дважды два. Короче весь мой обман, так поначалу удачно складывавшийся, обещает моментально рассыпаться словно карточный домик. Вот и думай теперь: а стоило ли мне быть столь принципиальным во взаимоотношениях всё с тем же прапорщиком. Быть может, я и вовсе зря с ним поссорился. Как не крути, а Михайленко мужик бывалый. Имелась бы у меня, какая ни какая, а всё же поддержка. А впрочем, чего же я раньше времени паникую? Тот командир, возможно и вовсе не приедет. Предположим, он передумает. Его могут переназначить. Он может не доехать. Вон сколько мин кругом по натыкано.»
И тем не менее, сколь долго не откладывалась бы та роковая минута, сколь не вилась бы эта верёвочка, а то, что должно было когда-то произойти, обязательно случиться. И приезд Князева на военные склады, исключением из данного правила вовсе не был.
– Лейтенант, твою мать!.. Ты что же за бардак здесь развел? Проходной двор, а не военный объект. – импульсивно вышагивая из угла в угол, майор отчитывал вызванного в срочном порядке Побилата. – Я конечно могу понять, что ты ещё молодой, что пороха не нюхал. Да и о том, что с личным составом у тебя возникли определённые напряги. Однако самое элементарное и самое простое. То есть, обеспечение охраны и обороны стратегически важного объекта, ты просто обязан был сделать! Ведь это, как таблица умножения для восьмиклассника, которую он должен знать на уровне автоматизма.
В моей голове просто не укладывается: почему? Почему вас до сих пор тут не перебили, к едрени-фени?
Лейтенант, уж если наплевать тебе на свою собственную жизнь, так подумал бы немного о своих солдатах. Им-то за что гибнуть? За твою преступную халатность или, как в анекдоте: за компанию?
И вообще. Какого хера, ты делаешь во внутренних помещениях складов? С какого перепуга, ты суешься не в своё дело? У тебя, товарищ лейтенант, на периметре объекта, не иначе, как всё ладно и складно? Не склады, а неприступный бастион! Только рыпнись, вражина – в мелкий салат покрошим.