Зло, 100%

Веллингтон Ноэль

Тоди взобралась на скамейку. Сареф размотал бинт, по-прежнему прижимая тампон к шее, а потом он открыл ещё один пузырёк правой рукой. Он наклонился и вылил немного жёлтой жидкости из пузырька в рану и вокруг неё и вытер кожу от крови.

– Кровь свёртывается, густеет уже?

– Да.

– В ране есть что-нибудь постороннее? Земля? Сосновые иголки? Трава?

– Нет, ничего!

– Хорошо. Шей первый стежок. Ты можешь опираться на меня, если нужно, но не давай каплям слёз или пота попасть в рану!

Он упёрся обеими руками в стол и наклонил голову вправо.

– О, боже! – Тоди набрала полную грудь воздуха. – Сейчас сделаю!

Как она всегда шила порванную одежду, она нашла самую удобную позу и вонзила иглу в кожу Сарефа. Она почувствовала, как он напрягся и задержал дыхание, и она поняла, что ему было больно. Она закусила губу и завязала узел.

– Готово, – прошептала она.

– Умница, – ответил он. – Жди.

Сареф встал и потянул за нитку вверх и вниз.

– Чуть слабовато, – спокойно сказал он. – Этот годится, но следующий завяжи чуть туже над кожей. Хорошо?

– Сделаю, – всхлипнула Тоди.

– У тебя получается, – улыбнулся он. – Следующий!

Он снова опёрся на стол, и Тоди завязала второй стежок.

– Этот потуже, – прошептала она.

– Я чувствую. Просто продолжай.

– Кровь идёт, – отметила она.

– Вытри её свежим тампоном, пропитанным жёлтой жидкостью, – велел ей Сареф.

Она заметила, что его руки тоже дрожат. На удивление, это придало ей уверенности. Спустя минуту, Тоди зашила всю рану. Ощупав её, Сареф сел и попросил зеркало. Он осмотрел шов, прижал к нему другой тампон и снова улыбнулся.

– Отличная работа, Тоделия. Ты только что спасла жизнь нам обоим.

– Ой, – выдохнула Тоди. – Я устала, как собака. У меня руки трясутся, и я дрожу.

Теперь, когда у неё образовалась передышка, она разглядела ещё шрамы на груди и руках Сарефа. Она уставилась на них, и он это заметил.

– Иди, опять вымой руки, – отвлёк он её. – Вода уже наверное горячая. Это тебя согреет.

Тоди умылась, а Сареф просто сидел и смотрел на неё с улыбкой. Когда она вернулась, он велел ей забинтовать себя.

– Вокруг шеи, ещё и ещё, и вокруг плеча, – направлял он её. – Снова вокруг шеи и вокруг другого плеча. Продолжай идти крест-накрест, вот так, и заткни конец бинта под край повязки где-нибудь.

Когда это было сделано, он вылил остаток жёлтой жидкости на бинты над раной.

– Что это? – поинтересовалась Тоди.

– Это антибактериальный, антисептический раствор. Убивает микробов на поверхности, – сказал Сареф с улыбкой. – Теперь ты можешь одеть рубашку. Рана закрыта и безопасна. Давай надеяться, что я не подхвачу столбняк от земли на когтях медведицы. Мне бы надо сделать прививку от столбняка, но здесь её негде взять.

Слова Сарефа были незнакомы Тоди, но она догадалась об их значении, поняв, что он всё ещё в опасности, потому что чего-то важного, что могло бы обеспечить его выздоровление, у него не было. Она пришла в отчаяние, и слёзы выступили в её глазах.

– Сареф? – всхлипнула она.

– Что, милая? – спросил он.

– С тобой всё будет хорошо?

Он поднял правую руку и обнял её, а она обняла его за грудь.

– Я не знаю, милая, – ответил он. – Видишь ли, ты и я позаботились о непосредственной опасности воспаления раны и возникновения лихорадки. Есть нечто ещё, с чем ни ты, ни я ничего не можем сделать. Это другой вид инфекции, которая живёт в земле. Я могу заразиться или нет. Мы узнаем, спустя от трёх дней до трёх недель. Если ты увидишь, что у меня сжимаются челюсти и я не могу их разжать, значит, я заразился. Я могу выжить или умереть. Мы не знаем, что случится, так что давай просто продолжать жить, как мы жили. Горевать и волноваться заранее бессмысленно, потому что ничего нельзя сделать, и эти чувства только повредят. Гляди веселее, будь самой собой, надейся на лучшее и делай, что можешь, как сейчас. Можешь нам приготовить еды и чай?

Тоди вздохнула с облегчением. Она всё ещё беспокоилась, несмотря на воодушевление Сарефа, но, по крайней мере, она почувствовала себя уверенней, чем до нападения медведицы.

– Какой еды? Каши? И какой чай?

– Еду любую, какую тебе проще, а чай из иван-чая.

– Конечно! Я их мигом сделаю!

Пока Тоди суетилась у плиты, готовя, Сареф переоделся в чистую рубашку. Его движение было ограничено повязкой, и Тоди опять помогла ему с рукавами. Когда она держала рубашку за его спиной, чтобы помочь ему вдеть руки в рукава, её взгляд упал на группу родинок у него на руке, пониже локтя. Они располагались две по горизонтали, потом ряд из трёх, и под ним ещё две.

– Две, пять, семь, – машинально сосчитала она их.

– Нам придётся вернуться в лес, как только мы сможем, чтобы забрать медведицу, – прервал её размышления Сареф.

– О, нет! – воскликнула она. – Тебе же больно!

– Мы не можем позволить медведице пропасть, – возразил Сареф, усталым голосом. – Она слишком ценная. Я хочу её шкуру, жир и когти, не говоря уже о мясе.

– Но у тебя же может снова кровь пойти, если ты попытаешься её передвинуть.

– Придётся что-то придумать.

Тоди вздохнула и вернулась к приготовлению обеда. Она взобралась на чердак за иван-чаем, и Сареф настоял, чтобы она принесла целую вязанку. Под его взглядом, она набила полную кружку цветков и листьев, и только тогда он кивнул. Когда чай настоялся, к удивлению Тоди, Сареф не только выпил отвар, но и съел листья. Она думала, что он поест, но он попросил лишь горсть сушёной малины. Она повторила заварку, и он опять всё проглотил.

– Мне нужен весь витамин Ц, который я могу получить, – объяснил он, поймав её удивлённый взгляд. – И все противовоспалительные тоже.

– Тебе нужен отдых, – возразила Тоди устало.

– Я уже отдыхаю, – ответил он. – Как насчёт, ты присядешь и мы поедим?

Наконец Тоди просияла и поставила две миски еды на стол. На столешнице были несколько капель крови Сарефа, и она помедлила ставить на них миски. Они ели молча, и она лишь смотрела, как его движения были скованы от повязки.

– Что станется с медвежатами? – поинтересовалась Тоди.

– Я боялся, что ты спросишь, – вздохнул Сареф. – Они или умрут от голода, или другие хищники съедят их. Скорее всего, волки, может быть, койоты или дикие коты. Они останутся рядом с ней некоторое время, но в конце концов, они точно погибнут.