Злоба
Шрифт:
‘Чтобы убить этих великанов, мы должны найти их, - сказал он, чтобы нарушить молчание.
Натаир бросил на него кислый взгляд.
– Очевидное мне хорошо известно. Но как их найти? Мы могли бы растянуть наш отряд по всей длине реки, но тогда мы были бы слишком разбросаны для боя.’
‘Мой господин, - сказал Калидус, и Верадис почувствовала укол раздражения. В вкрадчивом голосе Вин Талуна было что-то такое, что начинало действовать ему на нервы. Он посмотрел на старика, изучая его некоторое время. Его тело было худощавым, но мускулы стояли крепкими и узловатыми на руках, спина прямой, сила в
‘Да, - пробормотал Натаир, все еще глядя вдаль.
‘Мы можем помочь вам в поиске любого Шекама, пересекающего Ретту.’
– Каким образом?’
– Помнишь, мы обсуждали применение нашего особого умения?’
– Говори прямо, парень. Ты имеешь в виду земную силу?’
‘Да. Уголки рта Калидуса дрогнули. Раздражение?
– Тогда да, я очень хорошо помню.’
– Мы с Алкионом будем стоять на страже. Мы узнаем, когда Шекам переправится через реку.’
Натаир посмотрел на него. ‘Ты можешь это сделать? Ты уверен? Я не хотел бы разбивать лагерь, поджаривая свой отряд в такой жаре, только чтобы ты подвел меня.’
‘Мы не подведем тебя.’
Натаир долго молчал. ‘Хорошо. Тогда мы будем ждать твоего слова.’
Опять ожидание. С тех пор как они ступили на берег Тарбеша, прошло уже почти два десятка ночей. День летнего солнцестояния пришел и ушел, и Луна Луга превратилась в Луну Дрейга.
Они провели несколько дней в крепости Рахима, где король Тарбеша устроил пир в их честь. Затем отряд снова двинулся в путь, направляясь все дальше на восток. Почти сразу стало ясно, что присутствие Натаира здесь считалось скорее символическим, чем подлинным решением гигантской проблемы, хотя Рахим послал около двухсот человек из своего собственного боевого отряда в качестве эскорта под командованием своего боевого вождя. Натаир натянул поводья своего жеребца и поскакал обратно вверх по склону, Верадис последовал за ним. Взобравшись на гребень, они увидели, что их отряд рассредоточился по пологой долине, а рядом с ним-лагерь Рахима, палатки-укрытия и костры для приготовления пищи, разбросанные по лугу.
Рассвет был уже не за горами. Верадис вздрогнул. Странно, что дни в этой стране были такими жаркими, а ночи такими холодными. Он тяжело моргнул, глаза щипало от усталости. Позади него заскрипела кожа, и тихонько заржала лошадь. Оглянувшись через плечо, он увидел рядом с собой фигуры – такие же твердые, непроницаемые тени в темноте. Он знал, что позади него расположилось около четырехсот воинов, но видел лишь горстку.
Они скакали во весь опор, должно быть, добрую половину ночи. Чуть раньше он видел, как великан Алкион вошел в шатер Натаира с Калидом на руках, и бросился за ними.
‘Шекам переправились через реку в двадцати лигах к северу, - объявил великан. Они двигались на юго-запад, так что отряд мог перехватить их, если бы двигался быстро. Калид был измучен своим прорицанием; несомненно, это были какие-то магические усилия. Верадис почувствовал, как волосы на его шее встали дыбом при одной мысли об этом, но все же они были здесь, в нескольких шагах от встречи с Шекамом. Если Алкиону и Калиду можно доверять.
Из темноты вынырнула огромная тень.
‘Пора, - пророкотал великан.
Верадис спешился, передал поводья стоявшему рядом воину, затем повернулся и последовал за неуклюжей фигурой гиганта.
Они взобрались на крутой гребень, и Алкион упал на живот, проползая последние несколько шагов до вершины. Верадис последовала его примеру, ворча, когда острые камни впились в его руки и колени. Он поравнялся с Алкионом и заглянул за гребень, но это не принесло ему особой пользы. Хотя в воздух вокруг него просачивалась серая полоска, небо над головой становилось темно-пурпурным, долина внизу все еще была окутана мраком.
– Где?- Прошептал Верадис.
‘с Востока. Терпение, маленький человек.’
Опять ожидание. Ему хотелось, чтобы битва только началась – ожидание было еще хуже. Он вытер вспотевшие ладони о жесткую траву под собой, глядя через долину на смутные очертания противоположного хребта, где, как он знал, прятались Натаир и его четыреста человек.
Темнота в долине уже рассеивалась, рассеиваясь между массивными глыбами, которые постепенно становились узнаваемыми: большие валуны усеивали склоны и дно долины, странное чахлое, искривленное дерево. Он слышал тихое журчание воды вдалеке, где, как он догадывался, находилась деревня, на которую собирались напасть Шекамы.
Но не в этот раз. Он невесело улыбнулся.
‘Они придут оттуда, - пророкотал Алкион, указывая пальцем. Верадис посмотрела на руку великана. На запястье из-под кожаного ремешка виднелась темная татуировка, опоясывающая огромные узлы мышц и сухожилий. Изогнутые шипы врезались в кожу, татуировка напоминала виноградную лозу, ползущую по руке Алкиона. Она исчезла у его локтя, прикрытая наполовину рукавом кольчуги.
‘Зачем тебе это нужно?- Не подумав, спросил Верадис. Великан посмотрел на свою руку и хмыкнул.
‘Это мой Сгеул, мой рассказ на твоем языке.- Его голос был холодным и ровным.
– Рассказ?’
‘Да. Жизни, которые я отнял.’
Верадис сглотнул. ‘Ты имеешь в виду каждую колючку . . .’
Великан снова хмыкнул.
Усилием воли Верадис заставил себя не смотреть на руку великана, не пытаться сосчитать шипы, и снова уставился в долину. Вдалеке, в том направлении, куда указал Алкион, виднелась густая стена тумана. Верадис моргнул. Он двигался к ним, расширяясь, стремясь, как прилив, вверх по дну долины.
‘Они пришли, - прошептал Алкион.
Верадис почувствовал слабую Дрожь земли под собой, затем приглушенный звук ... барабанов? Конечно, нет. Туман теперь был прямо под ним, распространяясь по направлению к деревне, как жаркие грозовые тучи, гонимые штормом.
– Этот туман . . .- пробормотал он.
‘Не бойся, маленький человек. Будь готов, - сказал Алкион. Он начал шептать, так тихо, что Верадис не мог разобрать ни слова, только непрерывное гудение. Он оглянулся через плечо и увидел своих воинов-бледные, встревоженные лица, все они смотрели на него. В долине туман замедлился, словно наткнулся на преграду, медленно клубясь, потом остановился. Барабанный бой, который он слышал, теперь был ближе, немного громче, но все еще приглушенный. Он доносился из тумана.