Злодей
Шрифт:
— Ничего. — Он пожал плечами. — Ты очаровательна, когда сердишься.
— Если бы ты хоть что-то смыслил в женщинах, знал бы, что это последнее, что нужно говорить сердитому человеку.
— Вообще-то, учитывая, какой очаровательной я нахожу тебя, когда ты злишься, вполне логично, что я хочу, чтобы ты оставалась такой.
Я закатила глаза.
— Очень мило.
Он игриво толкнул меня локтем.
— Значит, мы оба милашки, да?
Двери лифта открылись, и я шагнула вперед.
— Я милая. Ты... я подумываю о
За моей спиной раздался смех Генри, и, услышав этот неотразимый звук, мне пришлось подавить улыбку.
Генри поспешил за мной.
— Думаешь обо мне? Значит я начинаю тебе нравиться.
— Ага, как бородавка.
Он ухмыльнулся и бросился открывать выходную дверь. Пройдя мимо, я заметила, каким озорством блестят его голубые глаза.
— Это будет весело.
Я нисколько не удивилась, обнаружив, что Генри ездил на серебристом кабриолете Mercedes S-класса. Крыша была опущена, и когда Генри открыл для меня пассажирскую дверцу, мне было немного страшно садиться на девственно чистое сиденье цвета слоновой кости из-за страха испортить его. Погрузившись в роскошный автомобиль, я с восхищением осматривала невероятно сексуальный интерьер.
Генри сел на место водителя и одарил меня такой радостной улыбкой, какая бывает у ребенка на Рождество.
— Готова?
— Неплохая машина.
— Слова говорят «впечатлена», а тон-нет, — заметил он, натягивая ремень безопасности. — Поднять верх? Чтобы ветер не испортил прическу?
— Меня это не волнует. — Я нахмурилась, раздосадованная тем, что он думал, будто я настолько озабочена своей внешностью. — Меня волнует, насколько это странно.
Когда мы остановились в пробке, Генри надел солнцезащитные очки авиаторы.
— Что странного в том, что двое взрослых людей обедают вместе?
— То, что сорок восемь часов назад мы были врагами.
— Так мелодраматично. Мы просто ошибались друг в друге.
— Ты во мне ошибался. Но думаю, я тебя раскусила.
— И именно поэтому мы идем на обед, потому что первое впечатление было не верным. — Он одарил меня сексуальной ухмылкой. — Ты не знаешь обо мне ничего хорошего.
— Кто-нибудь когда-нибудь в твоей жизни говорил тебе «нет»?
— Да, и часто.
— А ты когда-нибудь их слушал?
Генри усмехнулся.
— Редко.
Его смех и вид того, как он с ленивой уверенностью вел эту прекрасную машину, его сильные руки, легко лежащие на руле, эти смехотворно сексуальные солнечные очки — все это подействовало на меня. Значительно. Чувственная дрожь пробежала внизу живота.
Боже мой, я действительно хотела его.
Осознав это, я с шумом выдохнула, привлекая внимание Генри. А затем совершенно внезапно приняла решение.
— Я просто выложу все сейчас на тот случай, если ты собираешься пригласить меня на обед в дурацкий неоправданно дорогой ресторан.
— Ладно. — Он произнес это слово с удивлением
— Ты мне не особенно нравишься. На самом деле, до сих пор ты был одним из злодеев в моей истории. Я не хочу встречаться с тобой и не верю, что ты хочешь встречаться со мной. Также очень сомневаюсь, что ты чувствуешь себя настолько виноватым, что хочешь изменить мое мнение о себе. Я так не думаю. Я здесь, потому что тебя влечет ко мне. Это нормально, потому что, по-видимому, меня тоже к тебе тянет. Ты сексуальный, и, хоть это и неприятно признавать, я не могу этого отрицать.
Губы Генри дернулись, словно он пытался подавить улыбку.
— Ладно.
— Нас тянет друг к другу, иначе ты не пригласил бы меня на свидание, а я не позволила бы себе сказать «да». И давай начистоту — это никак не связано с рыцарством и свиданиями. Ты хочешь трахнуть меня. И я благосклонно отношусь к этой идее. Так что давай прекратим всю эту чушь и просто сделаем это.
— Господи. — Сильно ударив по тормозам, Генри чуть не врезался в заднюю часть машины, которая остановилась на светофоре. Он посмотрел на меня, и, хотя я не могла видеть его глаз, его лицо выражало недоверие. — Ты согласна на то, чтобы я трахнул тебя? Я правильно расслышал?
Я покраснела.
— Уверена, что ты привык к женщинам с более утонченным поведением, но я прямолинейна. Я не склонна приукрашивать ситуацию, чтобы не оскорбить нежные чувства.
Поток машин двинулся вперед, и Генри ничего не сказал.
На самом деле он молчал некоторое время.
Так долго, что я чувствовала, как мои щеки пылают от унижения.
Я неправильно его поняла. Он действительно хотел лишь загладить свою вину.
Я не в его вкусе.
Боже.
Этот месяц для меня был очень, очень неудачным.
Наконец мы подъехали к пиццерии на Тремонт-стрит. Заглушив мотор, Генри снял темные очки и повернулся ко мне. С серьезным выражением на лице он пристально изучил мое лицо, как будто надеясь найти там ответы.
— Ты права, — произнес он низким, глубоким голосом. — Я хочу тебя. Но не считаю предвкушение ерундой. Мы пообедаем. И ты согласишься пообедать со мной в четверг. А потом согласишься быть моей парой на благотворительном балу у Делейни в эту субботу. После чего мы вернемся в твою квартиру, и я с удовольствием как следует оттрахаю тебя.
На мгновение я лишилась дара речи, потому что его последняя фраза возбудила меня, лишь одни его слова вызвали восхитительное возбуждение глубоко в животе.
Что же тогда сделают со мной остальные части его тела?
Конечно, после секунды или около того физического возбуждения, до меня дошло и остальное.
— Что? — я растерянно покачала головой. — Нет. Нам не нужно вместе обедать или ходить на бал.
— Никаких свиданий и бала, тогда никакого члена для тебя. А ты не хочешь упустить мой член. Он хорош.