Злодейство торжествует
Шрифт:
— Никогда не видел ничего подобного. Наверное, эта штука работает механически. Так вы гворите, бьешь по клавише, а она зацепляет молоточек, и тот ударяет по струне? Как неудобно! Полагаю, это, должно быть, кровная сестра одной из тех палочковых арф, которыми когда-то пользовались аборигены захолустного Мистина. Всякий раз перед весенними свадьбами они устраивали пляски голышом в сопровождении этих арф.
— Ладно, — сказала Хайти, — посмотри, что тут можно сделать, а как закончишь, принеси в репетиционный зал.
Мэдисон вышел вслед за нею. Вскоре они уже шли по тропинке, огибающей водопад, а птицы над ними так и вились.
— Так о чем этот ваш мюзикл? — поинтересовалась Хайти. — Надеюсь, не о весенних свадьбах.
Мэдисон непринужденно рассмеялся и изобразил обаятельнейшую улыбку:
— Нет, что вы. Это великолепное средство выражения, которое позволит проявиться вашему прекрасному голосу как никогда раньше. Понимаете, есть такая мифическая планета под названием Терра. Вся эта история фантастическая, понимаете?
— О, фантазия мне по душе. "Принц Каукалси" имел огромный успех. Но продолжайте.
Конечно, лучше всего было бы просто передать ей написанные страницы, лежавшие в чемоданчике, а Хайти хотелось прогуляться и подышать воздухом. Вместе с сочинителем ужасных историй Мэдисон все мозги вывернул наизнанку, работая над этим мюзиклом, но вот уж не думал, что его придется пересказывать. Однако он надеялся, что перескажет правильно.
— Так вот, — начал Мэдисон, — правит этой фантастической планетой Терра огромное чудовище в красном, с рогами и хвостом…
— Так это же портрет дьявола Манко.
— Верно, — сказал Мэдисон, никогда не слыхавший о таковом, — рад, что вы правильно поняли. Итак, этот дьявол Манко правит всеми людьми. А у них нет денег, и они голодают. В первом акте на сцене стоит толпа голодных людей. Они молятся. Но тут появляется дьявол и разгоняет их пинками.
— Ужасно!
— Подождите. У дьявола имеется сонмище пособников — чертей поменьше. Один из них теряет своего маленького чертенка, и старая нянька подсовывает вместо него человеческое дитя. Черт воспитывает человеческого ребенка как собственного.
Этот ребенок (который уже стал молодым человеком) становится свидетелем сцены в первом акте, когда главный дьявол пинками гоняет людей, и юноша решает, что это очень нехорошо.
— Молодец! — сказала Хайти.
— Но черти думают, что он — такой же черт, как и они. Они думают, что он надежный славный офицер. А на самом деле он задумал помочь людям. Поэтому всегда, когда у него появляется возможность улизнуть, он надевает маску и начинает грабить поезда.
— Поезда? — удивилась Хайти. — Что такое "поезд"?
— Это же фантазия, — нашелся Мэдисон.
— Ах, если так…
— Так вот, черти на этих поездах перевозят свои ценности и деньги.
— А, значит, поезд — это межпланетный корабль.
— Что-то в этом роде. И наш герой их грабит.
— Вы хотите сказать, что этот парень идет на преступление?
— Ну, ему приходится.
— О, не думаю, что это понравится. Люди презирают преступников.
— Понимаете, — стал объяснять Мэдисон, — он, собственно, и не преступник. Он этим занимается ради доброго дела. Он грабит поезда и отдает деньги людям, и те не голодают!
— Послушайте, — сказала Хайти, — люди как раз и выращивают еду. Если бы они ее не выращивали, то не смогли бы купить ничего на те деньги, что им дает ваш герой.
— Да ведь черти отнимают у народа еду, и народу приходится их подкупать, чтобы вернуть свое назад. Итак, черти вдруг узнают, кто является этим бандитом. Родной сыночек черта! Поэтому они объявляют его изгоем, разбойником! Тут много потасовок, и разбойник сбегает.
— Ура! — воскликнула Хайти.
— Но черти в конце концов ловят его и вешают. Вешают высоко и совсем, совсем насмерть. Весь народ плачет…
— Минуточку, — прервала его Хайти, — где же здесь роль для меня? Тут ведь нет ни одной женщины.
— А, ну я как раз хотел об этом сказать. Вы же сестра героя.
— Так, значит, я должна быть из дьявольского племени — ведь мой братец был украденным ребенком.
— Нет-нет. Дьявол украл у людей брата и сестру! Забыл об этом сказать. И в мюзикле сестра то и дело предупреждает и спасает героя. И именно она поет все песни. Разбойник только бегает и стреляет в людей, а его сестра в своих песнях рассказывает о том, что он делает. И все люди подхватывают ее песни.
— Значит, здесь много хорового пения.
— Ну конечно! Теперь последняя сцена, когда его вешают: она великолепна. Весь народ собирается, люди смотрят на его предсмертные судороги на виселице и…
— Как мрачно!
— И тут появляется сестра. Она поет прекрасную песню, нечто вроде погребальной. Неожиданно до чертей доходит, что это она все время тайком предупреждала его. Они хватают ее и тут же, на месте, вешают!
— Нет!
— Да-да, вешают. Рядом с братом, на второй виселице. И тогда открываются две могилы, из них протягиваются огромные костлявые руки и похищают тела с виселиц. А люди как один поднимаются и поют ее песню, и память о разбойнике навсегда остается с ними!
Хайти Хеллер смотрела на Мэдисона во все глаза.
Тот перестал дышать. Ну как, думал он, клюнет? Их беседу прервал громкоговоритель, спрятанный где-то под цветущим деревом: "Хайти, инструмент готов".
Глава 2
Следуя за Хайти в репетиционный зал, Мэдисон понимал, что ему лучше быть либо ужасно везучим, либо ужасно способным к музыке, либо тем и другим вместе.
Помещение представляло собой куполообразную комнату без каких-либо плоских поверхностей, чтобы не создавать эха. Ее украшали увеличенные во много раз изображения волтарианских нот, исполненные синей пастелью, которые висели в разных местах, чтобы еще больше расщеплять звук. Роспись купола была исполнена желтой пастелью. Ярп подвесил что-то на проволоке в центре комнаты — как выяснилось, нарисованную клавиатуру пианино. Она висела в вертикальном положении на высоте пяти футов от пола.