Злодейство торжествует
Шрифт:
— Большую кнопку не трогай, — предостерег его Мэдисон. — Неизвестно, что на сей раз случится.
Щелк окинул взглядом ряд кнопок сверху вниз и нажал на одну.
В салоне загорелись светильники.
Теперь они смогли рассмотреть помещение получше. Комната превосходная, но стены и пол действительно голые.
В конце ее виднелись стеклянные двери. Щелк нажал на другую кнопку, и прожекторы высветили за дверьми прекрасный сад, где бил фонтан и слышалось пение птиц.
Расхрабрившись, Щелк нажал еще на одну кнопочку.
Внезапно комната стала прекрасна!
На полу лежал ковер.
На небольших столиках у стен появились вазы с цветами.
На стенах висели картины.
Щелк поспешно выключил кнопку. Вазы, цветы, ковер и картины исчезли!
— О боги! — воскликнул Щелк. — Все то, что мы собирались украсть, — всего лишь электронная иллюзия!
Мэдисона вдруг как громом поразило. Он вспомнил, как Ломбар Хисст в алой форме встал во время церемонии в Дворцовом городе у какой-то штуковины — и над зданием нависла двухсотфутовая фигура шефа Аппарата.
Генерал Бугель совсем чокнулся со своими офицерами, чертями и прочим. Но по части охраны от воров был докой.
Красть тут было нечего!
На глаза Щелка навернулись слезы. Он поплелся прочь так, словно ноги его налились свинцом. Голосом, полным безысходной тоски, он пробормотал: "Прощай, моя мечта!" — и потащился на семьдесят шестой этаж, оставив Мэдисона искать исчезнувшую команду. О, это был миг величайшей печали.
Глава 5
Несколько часов Мэдисон искал свою команду. И наконец выяснил, что особые приспособления под полом верхнего коридора перенесли их в «тюрьму» на семьдесят шестом этаже. Где они и пребывали в страхе, что их вернут в главную, настоящую, тюрьму Конфедерации, и откуда Мэдисон их в конце концов вызволил.
Смущенный электронщик объяснил, что тоже обманулся: устройства, сказал он, не принадлежали к тому типу, что имели широкое хождение вне сферы деятельности сил безопасности. Из хранилища электронных деталей он извлек одну и, покумекав, продемонстрировал всем: эта, мол, штучка размером с наконечник шариковой ручки, будучи помещена на пути луча микроскопического проектора, создает в воздухе изображения, способные двигаться и издавать звуки. Данная штучка, к счастью, создавала изображение не привидения, а писающего мальчика, и это обстоятельство значительно укрепило моральный дух команды и даже вызвало смех, хоть и жидковатый.
Вместе со всеми смеялся и скалолаз, к тому времени окончательно оправившийся, хотя и сознавал, что люди смеются, собственно говоря, над ним.
Все пришли к единодушному мнению, что генерал Бугель приворовывал государственную собственность и технические устройства, а потому порешили считать его своим парнем. И их совсем не интересовало, почему он это делал: ради развлечения или из желания напугать своих товарищей-офицеров до полусмерти. У Мэдисона была другая теория: изготовители, зная, что Бугель немного с приветом, установили эти устройства в надежде заполучить контракт после того, как клиент выяснит возможности оборудования. Мэдисон заметил, что на щитках, приводящих устройства в действие, значились названия разных фирм-изготовителей. Но вряд ли хоть одна из них работала легально или была хотя бы известна властям, ибо в этом случае устройства давно бы уже изъяли. Но вслух своих подозрений Мэдисон не высказал: люди очень нуждались хоть в каком-то утешении.
Но все хорошо, что хорошо кончается. Команда выспалась. И Мэдисона теперь занимали другие дела.
В брифинг-зале на семьдесят шестом этаже, где генерал Бугель, очевидно, выступал перед своим персоналом, Мэдисон собрал свою банду с одному ему известной целью.
Бывшие зеки выглядели гораздо лучше: мужчины побрились и подстриглись, женщины сделали себе прически и навели макияж. Правда, все они были тощими, но данную проблему могло решить лишь хорошее питание. Лица собравшихся все еще покрывала тюремная бледность, однако несколько дней в солярии быстро придадут коже более естественный цвет. Ну а вонь исчезла!
Повара торчали в дверях, остальные расположились на стульях и скамейках. Мэдисон взгромоздился на трибуну, стоявшую посреди зала, и взгляды присутствующих тут же устремились на него.
— Я сегодня собрал вас всех, — заговорил он, — чтобы объяснить, почему вы, собственно, находитесь здесь. Некоторые из вас, возможно, удивятся, но основа единой команды — это общая цель. Я знаю, некоторых из вас интересует, что же такое "служба ССО". Это не "служба по срочному освобождению заключенных". Просто я назвался работником таковой, чтобы освободить вас.
Слушатели навострили уши. С облегчением узнали они, что попали в руки не к офицеру Аппарата, а к человеку, который, кажется, хочет сказать, что у него другие цели, и, вполне возможно, является криминальным «авторитетом», который пользуется Аппаратом для собственных преступных целей. Популярность Мэдисона росла на глазах.
— На самом деле, — продолжал Мэдисон, — ССО — это "служба по связям с общественностью". Это деятельность, которой теперь займетесь и вы.
Все дружно покивали, но выглядели весьма озадаченными. О такой штуке они и слыхом не слыхивали. Вся их связь с общественностью заключалась исключительно в обмане последней и всяческих измывательствах над ней.
— Поскольку теперь это будет вашей работой, — говорил Мэдисон, — я объясню вам все подробно.
Мэдисон выпрямился, лицо его пылало. Он сел на любимого конька.
— ССО — это одно из благороднейших устремлений человека! — заявил он голосом, более приличествующим для церковной проповеди.
Слушатели оживились. И уставились на оратора во все глаза.
Мэдисон вошел в раж. Голос его сохранял ласкательные нотки панегирика.
— Связь с общественностью — искусство, далеко превосходящее живопись и грубую поэзию.
Аудитория завороженно безмолвствовала.
— Это магия, — разливался Мэдисон, — с помощью которой людям можно внушить любые мысли, это удар по мозгам, заставляющий их изменять свои решения.
— Вот это больше похоже на дело! — выкрикнул громила. — А как нужно бить-то: легонько, чтобы оглушить, или крепко, чтобы насмерть?
Мэдисон одарил его прекрасной улыбкой:
— Бить всегда следует насмерть. Люди загомонили, закивали.
— Ясно, — раздалось множество голосов.
Затем кто-то доверительно, но громко сообщил своему соседу: