Злое счастье
Шрифт:
Память цепко хранила гулкое биение его сердца, размеренность быстрых шагов и предельно сосредоточенный взгляд. Наверное, если бы понадобилось, то Мэй дошел бы до самого Лот-Алхави. Но, к счастью, такие подвиги от него не потребовались. А понадобилось исключительно терпение и немного хладнокровия. Причем срочно. Целителя к Хелит Рыжий волоком волок за ногу прямо по земле, когда ему показалось, что тот медлит с оказанием помощи.
Перед тем, как вытащили стрелу, девушка снова вспомнила о своих приключениях в Чардэйке.
— Я ж Олаканна убила, — устало пробормотала она,
Но что Мэй посмотрел на неё как-то странно, он как раз срезал с её ноги наполненный кровью сапожок, и сказал нечто вроде:
— Как это мило с твоей стороны. Очень кстати.
А может, ничего он не сказал, а лишь ругнулся? Дальше её вырвало на макушку склоненного лекаря, и недавняя сумасшедшая эскапада показалась чем-то малосущественным по сравнению с отвратительным самочувствием.
Вот всегда так бывает, стараешься, стараешься, а в итоге — ни денег, ни славы, не говоря уж про здоровье.
А потом ушел Итки.
Просто взял и ушел, а Хелит узнала об этом только через несколько дней. Спросила у моддрон Гвирис про него, все ли в порядке с дэй'о. Может, хочет в гости зайти, проведать? А в ответ услышала:
— Ушел твой красноглазый.
— Как ушел? — не поняла девушка.
— Невмоготу ему стало в униэнском городе жить. Каждый норовит задеть хотя бы словом. Вот и ушел подальше, — пояснила домоправительница.
Хелит тут же вспомнила, что она здесь владетельница и госпожа, приказала звать мадда Хефейда и уже у него затребовала отчета:
— Куда он ушел? Почему отпустили? Отчего со мной не поговорил и не попрощался?
На что воевода ничуть не смутился.
— Отвечу строго по порядку, уан. Ушел он в заповедный лес Лаэг-Форойт, там ему будет и спокойнее, и удобнее, и со всех сторон лучше, чем в Алатте. Итки хоть и дэй'о, а человек хороший. Негоже держать его при себе, как ручного волка. Алатт для него чисто зверинец — мучение и неволя. Ты разве такого для него желала?
Разумеется, ничего подобного Хелит для Итки не хотела. Она сама ломала голову, как достойно отблагодарить своего друга за все, что он для неё сделал.
— Не печалься о дэйноме, уан, не тревожься. Я ему дал все необходимое для обустройства на новом месте, не сомневайся. Все честь по чести: инструмент всякий нужный, провизии столько, что до лета запасов хватит, лук хороший, стрел два колчана, чашки-плошки, одежду крепкую и новую, сапог две пары. Не пропадет твой Итки, — ободряюще усмехнулся Хефейд. — Мы еще завидовать его вольности будем.
— А почему не попрощался?
Взор воеводы исполнился немой грусти.
— Хелит, ему ведь тоже тяжело. Не хотел душу себе теребить и тебя расстраивать, конечно. Вот придет весна, ты сама к нему в гости съездишь. Не в открытую, само собой, но тайно, что поменьше народу знало. Ни к чему такие вещи афишировать. Дэй'о — не лучшая компания для княжны-униэн.
— Ага, — пробурчала она. — Как Олаканна идти воевать, так подходящая, а как помочь и защитить, так — негоже.
— А куда деваться? — вздохнул мадд Хефейд. — Ненависть, обоюдно лелеемая веками, за три дня не исчезает.
Хочешь — не хочешь, а пришлось Хелит согласиться с доводами алаттского воеводы. Он не лукавил, говорил, как есть — голую и неказистую правду. Никакие подвиги не заставят униэн возлюбить хотя бы одного из Полуночных, простить и забыть пролитую за века непримиримой вражды кровь, тоже не выйдет.
Один зимний день сменялся другим, Хелит быстро выздоравливала, каждое утро, просыпаясь сильнее, чем накануне. И если бы не тягостные кошмары, которым полнились её сны, то все бы ничего. Снился Повелитель Олаканн с драконьим глазом между черными провалами обугленных глазниц, снилось Эльясское поле, снились одинокие и страдающие дети, снилась собственная смерть на льду от руки молодого нэсс. В итоге Хелит не выдержала и попросила у моддрон Гвирис полчашки сонного отвара на ночь, от которого сны не снятся вообще, а проваливаешься в черную пустоту до самого утра. Главное, не переусердствовать с отваром.
Зима уже кончалась, сезон Акстимма подходил к концу, когда, проснувшись на рассвете, Хелит встретилась глазами с Мэем. Он сидел на полу рядом с кроватью. Не слишком удобно, зато можно спокойно наблюдать за спящей девушкой.
— А вот и ты…
— А вот и я, — согласился Рыжий.
Он успел загодя сбрить щетину и умыться, чтоб не пугать своим зверским видом любимую спросонок. Чтоб ей было приятно с ним целоваться, потому что в планах Мэя было нацеловаться с Хелит за всё время разлуки, до обморока, до изнеможения. Надо сказать, что план пришелся ей по душе настолько, что леди Гвварин потребовала немедленного приведения его в исполнение, с непременным последующим расширением повестки дня и углубленной проработкой всех её восхитительно-желанных пунктов. Видит Ито Благая, они честно заслужили чуть-чуть радости.
Метель мела весь день, засыпая Алатт по самые крыши, а древний город чутко сторожил покой этих двух, обреченных на хрупкое и непростое счастье любить в час испытаний. И до самого вечера никто из обитателей дворца не осмелился постучать в двери господских покоев.
На излете зима от щедрот своих одарила Хелит и Мэя чудесными днями, проведенными наедине, вдалеке от тревог и бед остального мира душой и телом, принадлежа только лишь друг другу и больше никому. Наверное, у всех влюбленных настает такой дивный час, когда все складывается к их пользе и радости, когда каждое слово обладает особым смыслом и значением, каждый взгляд ласкает, а каждый жест бережет.
Они отчаянно торопились нагнать упущенное и успеть получить от жизни столько счастья, сколько уместится в человеческом сердце.
Хелит пришлось рассказать обо всех своих странствиях, начиная с момента, когда в Галан Май нагрянул ир'Брайн. Униэн не придерживались правила: «О мертвых хорошо или ничего», но язвить покойника дурными словами Мэю совсем не хотелось. Счастливые всегда великодушны и больше склонны прощать. Он слушал спокойно и внимательно, если надо уточнял детали, но ни единым словом не упрекнул Хелит в безрассудстве и недальновидности.