Злое счастье
Шрифт:
— Видишь ли, — задумчиво сказал он как-то. — Мы все порой совершаем такие несусветные глупости, творим совершенно невообразимые безумства и столько раз бездумно подвергаем себя риску, что я редко когда берусь судить чужие авантюры. Своих хватает. Есть ли смысл корить тебя за то, что ты сделала, сейчас, когда минуло столько времени?
— Ты на редкость хладнокровен, — улыбнулась Хелит.
— Я на редкость опытен во всем, что касается безумных поступков, — заверил её Рыжий.
— А я как подумаю, что могло статься, так мороз дерет по коже: повстречать диких зверей, замерзнуть насмерть, нарваться на разбойников, нас с Итки могли поймать дэй'ном… да мало ли еще чего могло случиться. Словно, то не я была, — честно призналась девушка.
— Пожалуй,
Они частенько валялись на волчьей шкуре возле очага в одном нижнем платье, наслаждаясь теплом и близостью, ели засахаренные в меду фрукты, понемногу цедили вино, целовались. Словом, делали все то, что обычно делают любовники, оставшись наедине. И разговаривали, естественно. О прошлой жизни Хелит, техническом прогрессе, о драконах, королях и разных странах, об истории и современности, о всяких приятных мелочах и о своих чувствах. О чем угодно, кроме будущего. Мэй решительно изгнал из мыслей любое напоминание о предстоящей встрече с Высокими Лордами, где будет решаться судьба престола Тир-Луниэна, а Хелит постаралась забыть о неизбежном визите к Читающей-по-Нитям. И какое-то время они оба успешно справлялись с этим непростым делом. Стоило затуманиться зелени Мэевых глаз, как на помощь приходили руки и губы Хелит быстро отгоняющие тревогу. В конце концов, какой мужчина устоит пред откровенными ласками и обжигающей нежностью? Рыжий не менее решительно боролся с печальными улыбками, задумчивыми паузами в беседе и, особенно с крошечной морщинкой между бровями. Своими методами.
Однако же неумолимая судьба нашла тропинку в занесенных снегом полях и своей настойчивостью разрушила их сказочный терем спокойствия.
Проснувшись утром 101 дня Акстиммы, Хелит против заведенного обыкновения не обнаружила рядом Рыжего, а, когда, потягиваясь и зевая, вышла в сопредельный со спальней покой, застала его за чтением срочного послания из Мор-Киассы — древнейшего из городов униэн. Появление узкого длинного свитка покрытого витиеватыми письменами в руках Мэя означало единственное — Высокие Лорды собирают Совет. Длинные по-домашнему распущенные по плечам волосы скрывали выражение княжьего лица, но без сомнений тот, пребывал в наихудшем расположении духа.
В таком настроении его лучше вообще не трогать, но Хелит решила спросить:
— Они зовут тебя?
— Да. Причем настоятельно и срочно. Торопятся с выбором нового Верховного короля, — молвил сухо Рыжий и стал смотреть в окно на снегопад.
— Ты согласишься? — поинтересовалась Хелит.
— На что?
В голосе сына Финигаса сразу же прорезались отцовские стальные нотки.
— Ты знаешь, о чем я, — мягко напомнила леди Гвварин.
— Тебя интересует, приму ли я платиновый венец? — резко уточнил Мэй. — И стану тем, кем хотел меня видеть… он? Нет! Мне не нужна корона мертвеца!
Мысль, что исполнится последнее желание Финигаса, казалась ему невыносимой.
— А как же предсказание?
— Хелит, в нем не сказано, что ты станешь королевой, а твой муж — королем, — резко заявил Мэй. — Я не хочу быть королем.
— Чего же ты хочешь?
— У меня есть все, что нужно — Приграничье, Эр-Иррин, братья и ты. Сверх того я ничего не желаю, — сказал Рыжий и, прижав девушку к себе, прошептал: — Он… он не должен снова одержать верх.
Хелит прикусила язык, чтобы не обмолвиться ненароком об условиях отшельницы, одно из которых уже исполнено. Эта проклятая недоговорка сильно отравляла ей жизнь, но сказать Мэю напрямую о своем желании хотя бы попытаться вернуться к детям, Хелит не могла. Не могла! Проще сразу вонзить ему нож в сердце. «Пусть все идет так, как идет», — решила она для себя.
Глава 21
Благие
Акстимма
Милые бранились, а остальным обитателям алаттского дворца оставалось тешиться надеждой, что буря, разразившаяся между леди Гвварин и князем Мэем, не наделает бед. Нрав у Рыжего отнюдь не бархатный, а спуску он не давал никому, даже в лучшие свои времена. Хелит, конечно, равнять с другими его женщинами не стоило. Её мизинца ни одна не стоит, это понятно. Князь Мэй за алаттскую деву душу Лойсу заложит и даст себя на куски изрубить. Но если уж вышла меж влюбленными ссора, то всем стоит поберечься, чтобы не угодить под горячую руку. Сначала перепало спальнику, несвоевременно заглянувшему в господские покои. Мэйтианн'илли всегда славился меткостью, и на этот раз не промахнулся деревянным футляром от свитка. Повторять слова, которыми князь его наградил, молодой человек в присутствии постельничего не решился. На мадда Хефейда, с которым случайно столкнулись в коридоре, Рыжий просто наорал, посоветовав не мешаться под ногами. Дайнару же хватило свирепого взгляда из-под насупленных бровей.
Леди Хелит в свою очередь весь день простояла возле окна, сцепив в замок тонкие пальчики. И выглядела такой печальной, что моддрон Гвирис не решилась идти к ней с расспросами, а больше в алаттском дворце благородных дам, достойных стать собеседницами, не водилось. Прислуга же шепталась по углам, но никто так толком ничего и не узнал, кроме того, что Мэй почти всю ночь просидел в кабинете покойного лорда Оллеса в компании с кубком крепкого вина, а леди Гвварин заперлась в собственной спальне.
Наутро Рыжий хладнокровно сообщил — они с госпожой отбывают на Совет Лордов в Мор-Киассу, и приказал собираться.
Нельзя сказать, что все началось с мелочи, потому как предложение выйти замуж, прозвучавшее из уст князя, назвать безделицей сложно в любом случае. Хелит несказанно удивилась причине, по которой Мэй с раннего утра облачился в строгую котту, гладко зачесал волосы и вел себя немного странно, если не сказать — скованно. Мэй особо не стремился соблюдать традиции, но до сей поры он делал предложение всего один раз. Ему в ту пору как раз исполнилось шесть лет, а даме сердца, его маленькой кузине, пять. Более случая такого не предоставлялось. Удивительно ли, что Рыжий нервничал? И уж конечно он не рассчитывал услышать в ответ — «Нет». Смущенное, почти стыдливое, но довольно решительное «нет», вполне внятное, чтобы трактовать его двояко.
— Хелит, я не прошу чего-то необыкновенного, — растерялся поначалу Мэй. — Я прошу лишь стать моей женой и матерью моих детей. Почему ты против?
Все отговорки вроде неудачно выбранного времени, предосудительности с точки зрения злополучного предсказания и риска быть обвиненными в попытке воспользоваться случаем для личной корысти его ничуть не убедили.
— Ты выйдешь за меня по всем правилам, а я публично откажусь от короны — и не будет никаких пересудов. Да будет тебе известно, что венец Верховного короля никому не предлагается дважды. И дело решится в нашу пользу единым махом.
— Ты затем и зовешь меня замуж? Лишь бы отделаться от короны? — поинтересовалась Хелит.
Мэй оскорбился до глубины души:
— Соображаешь, что говоришь? Я тебя люблю!
— Значит, торопиться некуда. Нам не дадут доехать до Мор-Киассы, едва станет известно о браке. Все решат — ты едешь туда короноваться. Сразу, не выслушав мнения Лордов, — пыталась убедить его девушка.
— Никто не узнает. Это будет домашняя тихая церемония.
Хелит даже не представляла себе, как выглядит бракосочетание униэн, но отказывалась вовсе не потому, что боялась огласки или по какой-то из названных ранее причин. Сказать Мэю, что их брак может продлиться лишь до того момента, как она поднимется на гору Лот-Хишши к Читающей, у неё язык не поворачивался.