Злое счастье
Шрифт:
Его душила обида и злость на какого-то незримого манипулятора, дергающего их всех за невидимые ниточки, заставляя исполнять непостижимую волю. Все эти пророчества, предсказания, проклятья и знамения испортили жизнь стольким людям, в том числе и ему самому, что впору начать охоту на пророков.
«Нет в тебе должного смирения», — недовольным, полным укора тоном сказал совсем рядом Финигас.
Мэй дернулся, обернулся и увидел его, прислонившимся к серому яблоневому стволу. Снег на рыжих волосах, жестокая усмешка, знакомый наклон шеи… Или не снег это, а седина, и
«Нет в тебе гибкости. Одно лишь упрямство и гордыня», — продолжал отец.
— Зачем пришел? Соблазнять прелестями королевского сана? — прохрипел Мэй и закашлялся. У него перехватило дыхание от волнения.
«Вот еще! Пусть тебя женщины соблазняют».
И снова эта усмешка. А в ней, словно червячок в яблоке, — печаль пополам с разочарованием. Ну и пусть! Никто не идеален.
— Ты уже не властен надо мной! Кончилась твоя власть! Еще тогда — в Мор-Хъерике! — напомнил Рыжий, звенящим от напряжения голосом. — Я — Отступник!
«Ты так думаешь?» — иронично обронил Финигас. — «А что же я здесь делаю? Мне положено в Чертогах Воинов драться со своими бесчисленными врагами да брагу пить, не пьянея, а я в алаттском саду торчу. Думаю, это потому, что я по-прежнему с тобой и до сей поры остаюсь твоим господином. Господином твоей памяти, господином твоего духа и помыслов. Скажешь — нет?»
Мэй уж было открыл рот, чтоб гаркнуть: «НЕТ!» — но вовремя остановился. Если быть честным с собой, если осмелиться признаться, то выходит снова прав отец?
«Во-о-от! Негоже отцу перечить через каждое слово», — молвил Финигас. Он уже не выглядел, как прежде, дерзким и воинственным. Немолодой муж, исполненный печали и смертельной тоски… А ведь был он когда-то недосягаемым идеалом, почти небожителем.
«Именно… а я всегда был только живым человеком», — вздохнул устало призрак. — «Пускай, славным и доблестным воином, но не божеством же. Я ошибался и грешил, обманывался и заблуждался… Знаешь, ведь это со всеми бывает. Даже с такими, как я».
Мэйтианн задохнулся от неожиданности.
— Значит, ты признаешь, что был не прав… Вот не ожидал…
«Я хотел тебе самого лучшего, сын мой. Только самого лучшего. Веришь?»
— Мне не нужна эта отравленная предательством и ложью корона…
«Имеешь полное право. Но давай, ты станешь противиться из собственных побуждений, а не для того чтобы доказать что-то человеку, умершему полвека назад, от которого не осталось даже горстки пепла. Меня нет больше, помни об этом. Есть только твоя жизнь — настоящая и будущая».
Видят боги, случилось подлинное чудо — Финигас просил о чем-то.
— Так что же мне делать? — окончательно растерялся Мэй.
«Не знаю. Сам решай. Изберешь ли ты трон Верховного короля, или служение в Приграничье, ты везде сможешь быть счастливым. Для этого много не требуется — желанная женщина, дети, зачатые в обоюдной страсти, верные друзья, соратники и единомышленники. Ты достоин всего этого, сын…»
Мэй поднял глаза на окно второго этажа, на
«Мне нравится твоя женщина. Она отважная и честная. Только береги её! Крепко береги и не отпускай от себя далеко», — строго сказал Финигас. — «Особенно, если рядом замерзшая река».
Сказал и растаял в снежном вихре, оставив Мэя вжиматься лбом в шершавую кору старухи-яблони.
Сколько он там простоял? Час? Два?
— Холодно… не ровен час замерзните. Миледи послала…
Это мадд Хефейд набросил на его плечи меховой плащ. Только теперь Рыжий почувствовал, как продрог.
— Миледи тревожилась…
— Скажи ей, что мне нужно подумать.
— Разумеется, князь.
Подбить тех немногих, кто уцелел из шайки Арана Сойки, на грабеж не составило ни малейшего труда. Наемнику самому, не умеющему спокойно пройти мимо серебряной монетки, еще не доводилось встречать таких жадных сородичей-нэсс. Не даром о людях Сойки ходили нехорошие разговоры, будто они сироту могли убить за плесневелый сухарь, зажатый в ладони. Бородатый и Тыква годились Чужому в деды, Башмак и Папоротник тоже выглядели весьма солидно, а остальных насобирали буквально за одну ночь. Просидевшие почти всю зиму на голодном пайке, дрожащие от страха перед армейскими патрулями, наводнившими округу перед эльясской битвой, разбойники неимоверно обрадовались редкой возможности предаться любимому делу. Естественно, Чужой и словечком не обмолвился о том, на кого планируется нападение. На Рыжего хвост задирать никто не решился бы. А что оставалось делать, если алаттская владетельница и носа не казала за стены дворца, а срок исполнения заказа близился к концу? Нэсс в охрану не брали, потому попасть внутрь было сложнее, чем в неприступный Эр-Иррин. Впрочем, ангай тоже не привечали, но задача Чужого от этого легче не становилась. Он уже начал беспокоиться, все же срок, отпущенный вигилом на исходе.
И вдруг такая удача! Подслушанный случайно разговор двух воинов-униэн о скором отъезде Мэйтианна и леди Хелит в Мор-Киассу, натолкнул наемника на простой, но действенный план. Он давно присматривался к завсегдатаям окрестных трактиров, а сотоварищи Сойки идеально подходили на роль «мяса». Никаких сомнений — Рыжий порубит нападающих, даже не слишком сильно вспотев, но пока он будет занят, Чужой сможет вплотную заняться леди Хелит. Одного меткого выстрела из хорошего арбалета со стальной дугой должно хватить, хотя наемник не считал себя первоклассным стрелком.
Внезапный отъезд владетельницы огласке не предавался — это сыграло Чужому на руку. Наемные лиходеи до последнего момента не должны были догадываться, кто будет жертвой. Иначе бы сто раз подумали, невзирая на полное отсутствие мозгов, прежде чем соглашаться на авантюру.
Место для нападения наемник выбрал почти идеально. Дорога шла вдоль реки, совершая те же изгибы что и русло. Поворотов имелось более чем достаточно. С одной стороны довольно крутой склон, с другой — лес. Сверху тракт просматривался великолепно.