Злое счастье
Шрифт:
Тем временем Ранх отыскал среди вещей госпожи маленькую булавку с круглым шариком ярко красного цвета на одном конце. Волшебство, построенное на принципе «холодно-горячо», действовало безотказно, а стоило сбиться с верного направления, как парный шарик становился зеленее. Хелит искренне восхитилась уровню здешних магических технологий.
— Погляди внимательнее, вдруг еще найдешь, — попросила она.
— Вроде бы нету. Сомнительно, чтобы ир'Брайн сумел прицепить свой «колокольчик». Он ведь приехал сам.
— Это такой змей хитрый…
Дабы развеять остатки всяческих сомнений они вместе обысками все вещи и лошадиную упряжь на предмет иных средств волшебного слежения. Хелит требовалось некоторое время, чтобы подумать над своим незавидным положением. Брать на себя ответственность за чужого ребенка совершенно не хотелось. Тут бы себе дать ладу и выпутаться из, мягко говоря, крупных неприятностей.
— Вернуться я не могу, тебя взять с собой тоже! — в конце концов, решительно заявила Хелит. — Так что ты, лорд Аллфин, вернешься в Галан Май.
Что тут началось! Рыжий княжич закатил такую истерику, что даже невозмутимому и непробиваемому ангаю стало плохо. Аллфин кричал и бесновался почище обезумевшего дэй'ном. Ему, видишь ли, надоело считаться малышом с мнением, которого никто не слушает, в то время как его великие и благородные предки, в том числе, и сам Финигас, в пятнадцать лет уже сражались с захватчиками и считались взрослыми. Хелит слушала монолог почти с наслаждением, как слушают старую заезженную пластинку с любимой песней, разве только не прицокивая языком на самых знакомых нервических интонациях. Казалось бы, миры такие разные, такие непохожие люди, а подростки все одинаковые. И тезисы те же: «я — взрослый», «отстаньте от меня все» и, разумеется, «никто меня не понимает, и понять не сможет никогда». Вот ведь какая интересная штука получается, спросишь о делах в школе — будет мекать и бякать, побивая все рекорды косноязычия, а заведется о своих правах — хоть в английском парламенте эту речь зачитывай, настолько выходит аргументировано и складно.
— Аллфин, ты ведь ни разу со своим дядюшкой не общался? — спросила Хелит, решив зайти с другой стороны.
О Мэе мальчик судил исключительно по скупым рассказам отца и романтически-героическим балладам, исполняемым заезжими менестрелями, пока леди Илар не слышит.
— Поверь, князь Приграничья — человек суровый и скупой на похвалу. Сначала он бы самолично тебя выпорол, а потом снарядил целый отряд, чтоб в целости, но с позором доставить тебя к отцу. Скажи, Ранх?!
Ангай подтвердил и от себя добавил, что под горячую руку милорду Мэйтианн'илли лучше не попадаться.
— Врете вы всё! Он — великий воин, превыше всего ценящий доблесть и честь.
— И в чем же проявилась твоя честь и доблесть? — полюбопытствовала Хелит, едва сумев удержать издевательский смешок. — В том, что осмелился нарушить родительскую волю и меня подставил?
«Вот он — наглядный вред избытка патриотического воспитания», — подумалось ей, пока Аллфин завел новую песню о достоинствах знаменитого дядюшки, а заодно о собственных сомнительных добродетелях, которые тот просто обязан оценить в родном племяннике.
— Давайте поговорим о дальнейших планах завтра? — предложил Ранх, зевая.
И пока не видел Аллфин, хитро подмигнул своей госпоже, мол, утро вечера мудренее. Оно и верно, с утра на свежую голову да после ночевки в зимнем лесу подмерзший и оголодавший мальчишка будет сговорчивее.
За ночь они промерзли до самых костей. Если бы униэн не отличались от других народов особой телесной стойкостью, то Хелит уже бы валялась с воспалением легких. Ангай послабее будут. Ранх начал кашлять и из носа у него текло в три ручья. Это, кроме того, что ни у кого из путешественников от озноба зуб на зуб не попадал. Хелит почти не гнущимися красными пальцами развела костер, и только потолкавшись вплотную к живому огню, они сумели кое-как согреться.
— Надо искать, где тут ближайший постоялый двор, чтоб самим нормально поесть и лошадей покормить, — сказал Ранх.
Никто особенно не возражал. К теплому боку печки хотелось прижаться даже надменному наследнику униэнских князей. Тем паче, наполнить желудок горячей свежей кашей. Два соленых сухаря, запиваемые чистым кипятком, оскорбили юношу в лучших чувствах.
Ехали молча. Ровная, как стол, местность продувалась со всех сторон. Мороз жадно хватал всадников за щеки, под копытами лошадей звенела промерзшая земля, ветер норовил забраться под одежду и похитить с трудом накопленное тепло. Хелит очень сильно надеялась, что ветер на пару морозом выдуют из Аллфина романтические бредни. Если она чувствует себя так паршиво, с замерзшими ногами, затекшей шеей и голодным урчанием в животе, то мальчишке должно быть еще хуже. Но видимо судьба решила основательно взяться за всех отважных беглецов сразу, не исключая саму Хелит.
Едва только все трое поравнялись со стоящей в отдалении реденькой рощей, похожих на земные ясени, деревьев, с остатками пожухлой листвы на ветках, как из глубокой придорожной канавы с воплями стали выскакивать какие-то оборванцы. Было их много, на первый взгляд — несколько десятков. Грязные, косматые и на редкость вонючие босяки устроили самую настоящую засаду, перекрыв путникам дорогу в обе стороны. Они на разные голоса визжали от восторга, когда увидели, насколько лакомая добыча попалась в западню. К ужасу своему Хелит увидела кое у кого в руках свернутые в кольца веревки — ловчие петли.
— Не останавливаться! — проорал Ранх. — В сторону! Скорее!
Очень своевременно крикнул, иначе Хелит бы от неожиданности натянула поводья и тогда брошенная петля не скользнула по крупу лошади, а затянулась бы как раз на шее девушки. Оглянувшись назад, она увидела, что путь назад отрезан. По обе же стороны от дороги до самого горизонта тянулись присыпанные снежком пашни и луга.
Надо заметить, что светло-серая кобыла из конюшен Сэнхана, столь благополучно укр… взятая на прокат при побеге из Галан Мая, обладала довольно странным, как для лошади, характером. Сказать, что она глупая, Хелит не решилась бы. Скорее хитрая животина прикидывалась недалекой, когда ей это было удобно и выгодно. А так как звали её Эрисс, то алаттская гостья смело переименовала кобылу в Пэрис, даровав от щедрот душевных фамилию Хилтон. Рысь у неё получалась на редкость мягкая, со стороны смотрящаяся почти игриво, благодаря хитрому изгибу хвоста. А вот переходить на галоп, по утверждению лорда Сэнхана, мисс Хилтон не любила категорически. По всей вероятности, именно за то, что Хелит никогда не требовала от неё подобных подвигов, кобыла взирала на начинающую всадницу благосклонно.
Сильно сдавив бока шенкелем, перепуганная девушка хотела свернуть и пустить животное галопом, но Пэрис совершенно не желала рисковать своими длинными стройными ножками. Разумеется, она имела право сомневаться. Попади на всем скаку нога кобылы в кроличью норку или в любую другую яму, и тогда точно — конец всему. У мисс Хилтон имелись совершенно иные планы. Она поднялась на дыбы, продемонстрировав грабителям силу своих замечательных копыт, и едва не скинув Хелит на землю.
И только схлопотав от Ранха по заднице клинком плашмя, Пэрис уверовала в непреклонность намерений хозяйки.