Зловещее светило
Шрифт:
— Бертран, боюсь, что вы несете околесицу, — самым серьезным тоном сказал Святой.
Револьвер, нацеленный ему в грудь, не шелохнулся.
— Поясните мне, почему, — поинтересовался Тамблин.
Саймон неторопливо выпустил дым через нос. Он все еще сидел, откинувшись на спинку кресла, расслабленно и безмятежно. Он вел себя так с тех пор, как Тамблин зашел в комнату.
— Потому что теперь вы сами слишком многое принимаете на веру. Вы решили, что я сам себя перемудрил, поэтому перестали думать. Похоже, вам не пришло в голову, что поскольку я ожидал вашего прихода, то прекрасно понимал, насколько дружелюбным вы будете после появления здесь. Вы слышали, как я отдал Дживзу пистолет, поэтому пришли к выводу, что я не вооружен. А теперь взгляните
Тамблин молча смотрел на него несколько секунд и не двигался, затем откинул голову назад, и жуткий трескучий смех вылетел из прорези в бинтах на месте рта.
— О нет, мистер Темплар, — радостно воскликнул он. — Именно вы приняли слишком многое как должное. Вы решили, что Квинтус лишь притворяется врачом, вам и в голову не пришло, что на самом деле он вор-карманник. Вы помните, как он хватался за вас в коридоре наверху? Он вынул обоймы из обоих ваших пистолетов. Вы можете сделать один выстрел — воспользоваться патроном, который остался в патроннике, но Квинтус теперь тоже целится в вас. Вам не удастся убить нас обоих одной пулей. Вы все-таки слишком перемудрили.
Это не было блефом. Саймон понял это интуицией игрока и знал, что смеяться последним будет Тамблин.
— Выньте руку из кармана, — рявкнул Тамблин. — Квинтус прицелится в Розмари. Если вы воспользуетесь своим оружием, то убьете ее, как если бы…
Святой увидел, как указательный палец Тамблина дернулся на спусковом крючке, и ждал острого укуса смерти.
Неестественную тишину нарушило громыхание взорвавшегося пороха, но Святой не почувствовал ни шока, ни боли. Не веря своим глазам, он смотрел, как Тамблин зашатался, словно ему в спину врезалась трамбовка. Потом Бертран слабо покачнулся, правая рука опустилась, револьвер выскользнул из пальцев. У него подогнулись колени, а потом и все тело рухнуло, как срубленное дерево… А затем Святой увидел похожую на куб фигуру питекантропа. Это Хоппи Униац стоял в дверях, держа в волосатой руке пистолет, из дула которого струился дымок.
Потом Святой услышал еще один глухой удар справа и повернулся. Это пистолет Квинтуса упал на пол. Когда Хоппи посмотрел на липового врача, Квинтус принялся дико размахивать руками в воздухе.
— Не стреляйте! — закричал он. — Я подпишу вам признание. Я никого не убивал. Все делал Тамблин. Не убивайте меня…
— Он не хочет, чтобы его убивали, Хоппи, — сказал Святой. — Я думаю, что мы оставим его полиции — для разнообразия. Это поможет убедить их в нашем благородстве.
— Босс, у меня получилось, — опуская оружие, заявил Униац.
Святой кивнул и встал с кресла. Им овладело странное ощущение. Он был жив и никак не пострадал.
— Я знаю, — ответил он. — Еще полсекунды, и он стал бы самым знаменитым убийцей в мире.
Униац посмотрел на тело на полу и нахмурился.
— A-а, он, — неопределенно произнес Хоппи. — Да… Но послушайте, босс, у меня получилось!
— Конечно! — сказал Святой. — Ты и раньше это делал. А рассказ мистера Квинтуса спустит тебя с крючка.
К нему приближалась Розмари Чейз. Она побледнела, но двигалась твердо и уверенно. Саймон Темплар подумал, как много времени он потратил на другие заботы, что успел забыть, насколько она красива и насколько теплые и красные у нее губы. Девушка протянула ему руку, а, поскольку он все еще оставался Святым и всегда им будет, он обнял ее.
— Я знаю, что это тяжело, — сказал Саймон. — Но мы ничего не можем изменить.
— Сейчас почему-то все не кажется таким ужасным, — ответила она. — Наконец я знаю, что мой отец не участвовал во всем этом… Как мне отблагодарить вас?
— Благодарить нужно Хоппи. — Святой посмотрел на него. — Я никогда не ожидал, что ты умеешь читать мысли, Хоппи, и я бы многое отдал, чтобы узнать, что заставило тебя покинуть кухню в такое подходящее время.
Униац моргнул, глядя на него.
—
Pigeon Blood
Paul Cain
На поприще бульварного чтива подвизалось множество второсортных и третьесортных писак. А чего вы хотите — цент за слово, а то и за два? Но были и талантливые, попадались писатели экстра-класса. Вполне возможно, Пол Кейн (1902–1966) принадлежит к последним. К сожалению, он слишком мало написал, чтобы об этом можно было судить с полной уверенностью. Всего около дюжины рассказов, семь из которых вышли отдельной книгой «Семь убийц» (1946), и повесть «Шустряк» (1933), которая привела в восторг Рэймонда Чандлера. Она фактически состояла из пяти взаимосвязанных рассказов, которые по отдельности публиковались в «Черной маске» в 1932 году. В издательстве «Даблдэй» ее оценили невысоко, поскольку книга плохо расходилась, не переиздавалась — зато сейчас представляет библиографическую редкость. Возможно, издатель был прав, ибо критика тоже единодушно громила «Шустряка», перегруженного жестокостью и насилием. Многие читатели, однако, этого мнения не разделяют, и сейчас повесть считается шедевром «крутой» детективной литературы.
Шестнадцатилетний подросток Джордж Кэррол Симс приехал в Голливуд, желая сочинять сценарии, чем и занялся под псевдонимом Питер Рюрик. Они не пользовались успехом и денег ему не принесли, и он решил писать детективные рассказы под псевдонимом Пол Кейн. Впрочем, за последние 30 лет жизни Джордж Кэррол Симс ничего не издал. «Рубины голубиной крови» впервые появились в «Черной маске» за ноябрь 1933 года и вошли в сборник «Семь убийц».
Рубины голубиной крови
Пол Кейн
переводчик — Юрий Балаян
Она прильнула к баранке открытого родстера. Глаза ее, суженные до двух оперенных ресницами щелочек, дергались то вверх, то вниз, от блестящей ленты дороги перед радиатором к зеркалу заднего вида на ветровом стекле, в котором быстро увеличивались два ярких кружка. Она постепенно вдавливала педаль акселератора в пол, не слыша ничего, кроме рычания мощного мотора.
Резкий звук — и на ветровом стекле расцвел мерзкого вида цветок с дыркой в центре. Женщина выжала газ до упора, побледнела, глаза ее расширились, губы сжались в тире. Покрышки взвыли, машина с трудом вписалась в плавный поворот. Фары преследователя приближались. Второй и третий выстрелы… Пули, похоже, пролетели мимо или зарылись в корпус родстера, не причинив вреда. Следующий пропорол левую заднюю камеру, машина вильнула, потеряла устойчивость… Внезапно впереди вынырнуло яркое пятно, как раз рядом с дорогой. Заправочная станция! Спасение! Женщина вывернула руль, нажала на тормоз. Автомобиль замер. Второй промчался мимо, не снижая скорости. Последний выстрел — спинка переднего сиденья, с которого только что встала женщина, украсилась свежей дыркой.
Из будки заправки выбежали двое, третий остался в дверях. Дама вернулась на сиденье, тяжело и неровно дыша.
Один из подбежавших тронул ее за плечо:
— Вы не ранены, мэм?
Она молча покачала головой.
— Бандиты? — спросил второй, невысокий мужчина средних лет.
Женщина открыла сумочку, вынула сигарету:
— Наверно. — Она закурила и жадно затянулась.
Тот, что помоложе, уже обследовал машину:
— В баке дырка. С таким далеко не уехать.
— Да, — бесцветным голосом подтвердила она. — Хорошо, что я здесь остановилась. — И дама сделала глубокую затяжку.