Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
Связь через мобильник с передачей объекта по цепочке.
Значит, могут атаковать в любой момент – но вот по чьему приказу?..
Скорей всего Дылда выполняет чье-то задание…
Посмотрим, как они переварят мой демонстративный уход.
Для отрыва от плотной слежки не надобно многого – достаточно кепки с козырьком и ветровки особо яркой расцветки.
Прикупив то и другое, я, полизывая эскимо и помахивая спасительным пакетом, купил билет на ближайший сеанс в малый зал.
Заодно проверим влияние фантастического блокбастера о зомби на беременных женщин.
Но в зале не оказалось ни одной матроны с животом.
Пришлось начать холостой просмотр.
Сценарий фильма, сюжет и даже имя режиссера не имеет никакого значения для осуществления правильного маневра.
Перед тем как зайти в зал, я оправился.
Квадратное матовое окно туалета визуально казалось не совсем подходящим для моих габаритов, но я-то знал еще по спелеологической практике технологию протискивания.
Зато преследователям ни за что не догадаться о моих оконных намерениях…
Облегченный и успокоенный, занял крайнее кресло у выхода.
Свет погас, и двое соглядатаев, зашедшие с обеих сторон, по инерции прошли дальше, чем надо.
В самый интересный момент фильма я выскользнул в пустое фойе и метнулся в туалет.
Я почти на сто процентов был уверен, что пасущие меня не смогут мгновенно оторваться от экрана.
Отворив матовое окно, я обнаружил, что оно выходит в точно такой же туалет.
Я напряг память, вспоминая схему Торгово-развлекательного центра.
За стеной располагался кегельбан.
Кое-как протиснувшись, я спрыгнул по ту сторону, быстрехонько натянул ветровку, напялил кепку, спрятал за пазуху фотоаппарат, чтобы не выдал блеск объектива.
И – на выход из кегельбана.
Яркая ветровка и кепка гарантировали мою незаметность.
Пошатавшись по гастрономическим рядам, я купил два килограмма сервелата.
Кепка обманула на размер и норовила перекрыть обзор, съезжая на брови и коробя уши.
У ветровки оказались мелкие карманы – ничего подходящего для оборонительной акции в них не разместишь.
Одна колбаса не подвела – ни цветом, ни запахом.
И «хвоста» не было.
Наверное, досматривают фильму или сбивают кегли.
Пойти за колбасой им вряд ли придет в голову.
Через подземный переход я вышел в Пнево.
Извлек из-за пазухи скучающий фотоаппарат и выдал для Кремля шикарную круговую панораму.
Пусть любуются, как я ловко слинял от преследователей.
Насвистывая забытый шлягер, зашагал в Пнево.
– Ночь яблоком стучит в окно!
Два килограмма сервелата придавали мне вид счастливого покупателя.
Глава 5 Обреченная бабочка
Пнево встретило искателя метеоритов звуковым гвалтом.
В этих садах, огороженных сеткой-рабицей, тишина была под запретом.
Кто-то ругался матом.
Кто-то требовал вернуть грабли.
Кто-то настойчиво звал потерявшуюся кошку.
Кто-то требовал на завтрак сто грамм.
Кто-то искал непутевое дитя.
Ох, наверное, и добавилось бы шума, прознай обитатели, что на самом деле я ищу не каменный подарок небес, а земных невест Дьявола – бывших и будущих…
Неожиданно я получил подтверждение актуальности моего визита в Пнево.
Обычно все девочки мира играют в больницу, в школу или топ-моделей.
Здесь же детские игры были явно навеяны текущими событиями.
Девчонки лет семи-восьми, счастливо зачатые перед мальчишеским бумом, играли в невест Дьявола.
На каждой – по черной фате.
– Ой, как я его боюсь!
– Дурочка, это же так приятно.
– Ага, приятно… Девять месяцев с животом ходить…
– Тихо, девочки, тихо!
Вырастут красавицы и тоже познакомятся с жутким сексуальным гигантом.
Неужели всем садоградским девицам так и рожать сплошь мальчишек, так и рожать?
А на первосортный сервелат реагировали только садовые шавки.
Каждая пробегала свою дистанцию, ограниченную рабицей метровой высоты, с ячейками 15 на 15, и передавала тявкальную эстафету соседствующей псине.
Я с удовольствием направлял объектив и на играющих девчонок, и на беснующихся собак.
Достаточно углубившись в Пнево, решил наконец законтачить с женщиной, которая точно имела половую связь с интересующим меня субъектом.
Главное теперь было не ошибиться в выборе.
А то нарвешься на оручую стерву или психованную дуру.
Я утроил внимание.
Коттеджи здесь возводились без архитектурных излишеств, сугубо по типовым проектам, с расчетом на минимальные запросы и неразбалованные потребности.
В чопорном, строгом, приватном Кронино исповедовали герметичное бытие.
В Пнево – кулацкой благоустроенной деревне – вековой мечте расейского крестьянства – правил открытый быт.
На своей земле – в свое удовольствие.
Разногаммье вывешенного на общее обозрение белья – от зимних панталонов до вместительных бюстгальтеров.
Коврики с китчем, цигейковые шубы, застиранные кальсоны, заношенные колготки.
Заспанные лица, искаженные хроническим гастритом.
Волосы неприбраны.
Замызганные халаты не застегнуты.
Ни маникюра, ни педикюра, ни гламурного макияжа.
Стоптанные шлепанцы.
Вываливающиеся груди.
Полное наплевательство на культурное поведение.
Здесь жизнь не умещалась на участках, ограниченных рабицей и разделенных асфальтированными (бордюры не гранит – бетон) межами.