Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
Так и не показывающийся муж снова захрипел:
– Ночь яблоком стучит в окно!..
– Тетя! – сказал я, перекрывая шлягер. – Вы забыли про Севу, племянника!
– Извините, заболтались.
Катерина не сдерживала халат, норовивший распахнуться.
– Может, чаю?
– Спасибо. В следующий раз.
Я оставил топчан и, окончательно убедившись в отсутствии рецидива паховых неприятностей, сменил обмен любезностями на прямые вопросы:
– Катерина, вы кто по специальности?
Ученые бабы тают, когда их квалифицируешь.
– Жена.
– Просто жена?
– Да, обожаемая жена любимого мужа.
– Но какой-то факультет вы заканчивали?
– Не успела даже поступить. Павел запал на меня еще в школе. Он у нас практику вел. Так что я навечно по профессии жена.
– И мать, – добавила Нинель Осиповна.
– Можете поздравить, ждем второго.
– Когда успела?
– С месяц.
– От Павла?
Необходимый, но хамский вопрос.
– Павел не возражал.
Ответ хотя и обтекаем, но понятен.
– Так поделитесь свежими воспоминаниями!
– Для чего?
– А Нинель Осиповна тоже готовится к встрече с потусторонним.
Доцентша выразительным кивком подтвердила интерес к специфике несупружеского акта.
– Все было, как и три года тому назад. Быстро, точно и безошибочно.
– Никаких отличий?
– Практически.
– Конечно, вы отца будущего ребенка не помните?
Может, эта расколется, что сексуальная амнезия – выдумка, и она просто не хочет выдавать оплодотворителя, так как запугана до смерти угрозами…
– Не помню! Ни его, извините, члена, ни вступления в непорочную связь, ни окончания акта!
– А вот Светлана Константиновна попробовала заменителя мужа на вкус.
Что ж они все такие непробиваемые?
– Сладкий?
Катерина сконцентрировала мнение о моей этико-воспитательной недостаточности в интонации:
– Соленый!
Довели залетные до крика. Довели.
– Не надо ссориться из-за пустяков.
Тетушка отделила мою настырность от разоткровенничавшегося халатика.
– Я, кажется…
Простив хамство и невоспитанность настырного чужого племянника, отрешенная Катерина, не укрощая взбалмошный халат, продефилировала вдоль бассейна.
– Я, кажется, вспомнила!
– Рост?
– Нет.
– Вес?
– Нет.
– Возраст?
– Нет!
– А что же?
– Я, кажется, помню его запах.
Катерина замерла на кромке бассейна, скинула отработанным движением халат и нырнула.
Нинель Осиповна заговорила с Ванюшей.
Я принялся изучать конфигурацию разноцветных кубиков, обеспокоенных набежавшей волной.
– От него пахло яблоками! – прокричала наяда без высшего образования. – Точно, яблоками!
Глава 11 Санкции небесные
Слежка – пешая и велосипедная – кончилась так же внезапно, как и началась.
Я переключил внимание на разнокрылое племя насекомых.
Предзакатный час активизировал суету на земле, траве, деревьях и воздухе.
Межаллейный переход от недипломированной Катерины к следующей жертве непорочного зачатия – Лидуне Скудаевой, дважды остепененной, – сопровождался жужжанием, стрекотом, гудением, шорохом и прочими фоновыми шумами.
Нинель Осиповна не спешила.
Я же понимал, что не доработал, – ни у экзальтированной Оленьки, ни у капризной Светланы Константиновны, ни, тем более, у ядреной Катерины.
Упустил шанс пообщаться с хрипатым Павлом.
– Нинель, скажи, куда смотрят мужья? Им что, нравится роль святых рогоносцев?
– Они, мой дорогой, поступают совершенно правильно. Для них главное – наука, и они отдаются ей без остатка.
– А жены отдаются кому попало.
– Ну, здесь ты не прав. Думаешь, я не заметила, как тебя Ванюша подлечил?
– Совпадение.
– Нет, Динь, не обольщайся. Ванюша мне однажды купировал желчнопроводной приступ и, пожалуй, эффективнее, чем патентованное лекарство.
– Зачатки способностей экстрасенса?
– Не без этого. Возможно, бессилие супруга компенсируется не только фактом беременности, но и определенным геномом с еще неведомыми человечеству характеристиками.
– Чего мы зациклились на оккультности? А запах яблок, а вкус пота? Все указывает на человеческий фактор!
– С точки зрения психологии…
– Только не грузи терминами.
– С точки зрения психологии Светлана Константиновна и Катерина вполне могли дать ложную информацию, подспудно желая угодить тебе. При этом былые половые отношения с мужьями бессознательно наложились на непорочное зачатие. Да и легче смириться с принудительной беременностью, если представлять неведомого партнера хоть немного человеком.
Доцентша приводила и приводила весомые аргументы, обрекающие меня на долгое блуждание между трех яблонь в поисках того, что нельзя поймать, арестовать, обвинить, посадить, амнистировать или отправить в эмиграцию.
Нинель Осиповна перестала доказывать никчемность проводимых мероприятий по выявлению первичных и вторичных признаков апокрифического явления.
– Динь, я сейчас признаюсь в профессиональной беспомощности.
– Покайся – я не возражаю.
– Не хотела говорить, но…
– Заранее прощаю, даже без эпитимьи.
– Сколько ни бьюсь, никак не могу вспомнить, на кого похож Ванюша.
– На Катерину.
– С матерью понятно. Вот чья в нем игрек-хромосома?
– Кого-то знакомого?