Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
– Ладно, не рассказывай в подробностях.
– Нет, пусть все знают, от кого у меня будет братик!
– Я же вижу, тебе неприятно.
– Нет, я обязательно должен, должен, должен!..
Строитель фрегатов зашелся в рыданиях.
Надо было сказать: успокойся, не нервничай, не психуй…
Я же промолчал, и правильно сделал.
Мальчишка-то оказался с подвохом.
Короткий рукав на мгновение приоткрыл татуированное яблоко с червоточиной, похожей на свастику.
Теперь понятно, зачем юный моделист-конструктор позвал смотреть галеон и почему ломает комедию про Членорука.
Купили – заверните… Время тянет… Чтобы меня сдать тепленьким…
Глянул в окно.
Вроде чисто – может, еще не успели обложить яблоносцы гребаные…
– Убирайся отсюдова, извращенец! – закричал вдруг мальчишка. – Я сейчас всех соседей позову и скажу, что ты заставлял меня про мамку рассказывать!
– Да успокойся, успокойся…
– И галеон не трогай, гад!
– Ухожу.
В таких ситуациях надо сматываться как можно быстрее – истеричные детки, малахольные женщины и пьяные мужики не поддаются на уговоры – их это еще больше распаляет.
– Сука!
Галеон.
– Сука!
Фрегат.
– Сука!
Калитка.
Подальше и поскорей от брамселей, рангоутов и мачт, подальше и поскорей от затухающего утверждения в адрес бесстыжей Снегурочки, да и в мой, наверное, тоже.
– Сука!
Почти неслышно.
– Сука!
Почти неразборчиво.
– Сука!
Отголосок пропал в саду очнувшегося от полдничного морока сада.
– Сука!
Подальше и поскорей…
Глава 10 Битва при рабице
Но за первым же поворотом я встретился не с вездесущим Членоруком, падким до текущих Снегурочек, а с утрешними преследователями.
Велосипедный эскадрон спешился.
Велосипедный эскадрон готовил улизнувшему дебилу, то есть мне, безрецептурное лечение.
Лечение с применением ботиночного массажа, отверткоукалывания и кровопускания.
Не оборачиваясь, я знал, что за спиной разворачивается еще одна подвижная группа.
Засечь меня в Пнево можно было, лишь прибегнув к орбитальному сканированию.
Вряд ли подонки имеют доступ к спутниковой информации.
Значит, это все-таки строитель фрегатов настучал.
Купиться на галеон, Снегурочку и Членорука…
И в Кремле следят за моим очередным позорищем.
Теперь придется каждого местного сопляка проверять на наличие татуированных яблок… Ну, тогда вообще не избавиться от репутации махрового извращенца… Остается лишь одно: преподать ребятишкам урок… Перепрыгнуть через рабицу и уйти садами нельзя ни в коем случае… Подумают – испугался, и еще больше начнут вязаться… Урок, только хороший урок… Чтобы запомнили навсегда…
Я прикидывал, с кого начать показательную бойню – летальных исходов не будет, но вот переломанных конечностей наберется на целый травмпункт.
Самое верное – первым уложить вожака.
Я сразу вычислил среди мелкотни Дылду и не ошибся.
– Врежь ему, Дылда, врежь!
Из сплоченного хулиганского строя выдвинулся самый крупный экземпляр.
– Эй, дядя, тебе не надоело жрать наши яблоки?
– Повежливей нельзя?
– Пожалуйста!
Дылда отвесил глубокий поклон.
Строй раскатисто заржал – недоумки вместо решительной общей атаки наслаждались численным превосходством и растерянностью, беспомощностью загнанной жертвы.
– Глубокоуважаемый чужак, вы же не будете отрицать под присягой, что наши замечательные плоды созрели не для вас.
Велосипедный эскадрон повторил ржание.
С другой стороны так же дружно поддержала веселье вторая подвижная группа.
Дылду надо вырубать одним коротким ударом и прорываться к великам… Это транспортное средство прекрасно зарекомендовало себя в качестве щита против массового наступления… Однажды я в три колесно-рамочных приема рассеял толпу деревенских остолопов, принявших меня за… Помни, опуская велосипед на головы, что, кроме удобного вилообразного руля, имеется пара вполне жестких педалей и крепкое выпирающее седло.
– Банда яблоносцев приговорила тебя, о смерд, к линчеванию без повешения!
– И на том спасибо.
– Дядя, прежде чем мы тебя отправим в реанимацию, скажи – как ты ушел из кинушки?
– Просочился через канализацию.
– Тебе там самое место!
– А вы, как я гляжу, последствий хулиганских действий не боитесь.
– Правильно рассуждаешь, знаток Уголовного кодекса. Но мы тебя до смерти забивать не будем, только до потери сознания… А видишь, сколько имеется свидетелей, которые подтвердят, что ты пытался изнасиловать мальчика, и мы едва подоспели на помощь… Так что, очутившись в реанимации, ты будешь отказываться от любых показаний…
– Какой подкованный негодяйчик.
– Не негодяй, а сын городского прокурора.
Да, дело принимало нехороший, весьма нехороший, как ни глянь, оборот… Мне еще не хватало прокурорского надзора… А отступить значит осложнить себе жизнь до невозможности… Почувствуют слабину и в жизни не отстанут, яблоносцы гребаные…
Но Дылду, рассчитывавшего на безнаказанность, и его камарилью спасла от моего гнева бригада садоводов.
Внезапно накативший электромобиль позволил мне более-менее аккуратно выйти из создавшейся ситуации.
Покинув кабину, старший садовод покрасовался воинствующим шрамоликом перед изготовившимся к бою.
Конопатый и Чернявый без дополнительной команды покинули кузов и взяли меня за локотки.
Я, разумеется, не стал избавляться от дружественных тисков.
Покуражившись для форсу, я позволил Конопатому и Чернявому затолкать меня в кузов к плетеным корзинам и раскладным лестницам.
Ни слова не говоря, старший садовод вернулся за руль.
Чернявый попросил, чтобы я пригнулся.
Конопатый сунул мне яблоко.