Змееловов больше нет
Шрифт:
Когда кристаллы закончились, пришлось слать одного из ожидавших за дверью людей за новыми.
— Тварь! — прошипел мне Великий Змеелов. Молчать на этом столе сложно, мучительно больно — рвется наружу все то, что прежде было сокрыто. И если не задавать нужных вопросов, объект обычно начинает говорить обо всем, что приходит в голову. — Змеиная подстилка! Надо было сжечь тебя еще тогда, вместе с ублюдком…
— Ты свою возможность упустил, — ответила я, равнодушно пожав плечами. — Теперь я погреюсь у твоего костра.
Провоцировала. Низко, недостойно —
Вместо внятного ответа он опять разразился бранью. Кажется, та грязь, которую исторгал Великий Змеелов сейчас, составляла основу его сущности.
— Проклятье, — пробормотал Орлен. — Мориц, в следующий раз будь более предусмотрительным!
— Простите, ваше величество, — развел руками тот. Он тоже, как и я, давно примостился на табуретке. Стоять столько времени почетным караулом у одра старого коршуна — много чести. — У меня никогда допросы не затягивались на шесть часов без перерыва. И, надеюсь, впредь не затянутся!
— Надо было придушить отродье сразу, брюхо тебе вспороть. Зря решил использовать… — прокашлял Великий Змеелов.
Меня словно окатило холодной водой.
— Мой сын… жив? — подалась я вперед, приподнявшись на стуле.
— Сдох уже небось в какой-то канаве, — хрипло расхохотался старик.
— Он родился живым?! Куда ты его дел, падаль?! Говори!
— Норика, прекрати! — рявкнул Мориц, вскакивая. С грохотом упал его стул.
Подоспел со своего места король, сообща мужчины оттащили меня от Великого Змеелова.
— Ты его прикончишь и тогда точно ничего уже не узнаешь! — пытался воззвать к здравому смыслу Орлен.
— Норика, это будет слишком легкая смерть, не надо!
Меня трясло. Я даже не вспомнила сейчас о магии, хотелось голыми руками разорвать на части дряблое, высохшее тело, вырвать горло, чтобы только не слышать хриплого издевательского смеха. Я не слышала ничего, кроме этого смеха, и хорошо, что физически мужчины были сильнее: слова их до меня не доходили и никакого воздействия не имели.
Безобразие прекратил палач. Он на несколько секунд оставил свое место, налил воды из графина в стакан и выплеснул мне в лицо.
— Прошу прощения, ваше величество, в вас я попасть не хотел, — флегматично уронил в наступившей тишине мужчина, тихо поставил стакан и вернулся к своему месту.
— Ничего страшного, — кашлянул Орлен, по-простецки утирая брызги с лица рукавом.
— Простите за эту вспышку, — ломким, дрогнувшим голосом проговорила я, следуя королевскому примеру и утираясь рукавами формы. — Я…
— Сядь. Сейчас все выясним. — Мориц кивнул на стул, и я обессиленно на него опустилась. От накатившей слабости подгибались колени.
Вот только ничего больше о моем ребенке Великий Змеелов сказать не мог. В приюте, куда его отдали, случился пожар, и след мальчика, которому тогда было четыре года, оборвался. Его никто особо не искал, не видели смысла: я и так слушалась
Но поверить в это снова? О нет, это тогда я была глупой девчонкой, которая не ставила под сомнение слова наставников. А теперь у меня появилась цель в жизни, смысл. Хотя бы на короткое время, пока не выяснится, что…
Нет, вот об этом точно не стоит думать. Не сейчас.
Глава 2
ОКЕАН У НОГ
Мне снился огонь. Старое сухое здание трещало, дым ел глаза и забивал горло. Злое, ревущее пламя клацало пастью и отказывалось подчиняться. Вырвавшись из-под контроля, оно бесновалось, стремилось сожрать все, до чего могло дотянуться. Мстило за годы, века рабства.
Горела кожа, горели руки, глаза. Боль выгибала распятое на мраморном столе тело, выжигая кровь и даже душу.
А потом слышные сквозь вой пламени крики и плач утонули в грохоте рухнувших перекрытий. И я проснулась, рывком села на кровати, загнанно дыша. Дрожащей ладонью стерла пот со лба.
От резкого движения истончившийся за ночь полог тишины лопнул, поэтому вежливое «доброе утро, красавица» соседа я услышала и даже ответила чуть хриплым со сна голосом. Не глядя в его сторону, набросила халат поверх длинной свободной сорочки, в которую переоделась перед сном, и отправилась умываться.
К тому моменту, как привезли завтрак, я успела привести себя в порядок в уборной и вернуться посвежевшей. Строгая, точная и расторопная, как хорошо отлаженный механизм, горничная в несколько секунд расставила тарелки, так же механически пожелала приятного аппетита и ушла в следующую каюту, а мы остались вдвоем.
Сосед сегодня был неожиданно, я бы даже сказала, пугающе молчалив. Сосредоточенно жевал омлет, прихлебывая ягодный компот. Глядел в тарелку, изредка косился в мою сторону.
— Плохо? — спросил наконец.
— Почему же? Весьма недурно готовят, — возразила я.
Старичок захихикал в кулак, потом прокашлялся и пояснил:
— Сны. — Сосед кивнул на мою койку. — Могу средство дать. От совести, конечно, не поможет, но спать будешь лучше.
— Оставляя за скобками вопросы совести… Вы действительно думаете, что я возьму какое-то средство у полоумного старика, который при первой встрече схватил меня за задницу? — спросила с легкой растерянностью.
Он опять захихикал.
— А у Язода Самоса?
— Тем более! — ответила без раздумий, чем вызвала еще один приступ веселья.
— Я дурного не думаю, помочь хочу, — попытался он настоять на своем.
— В помощи не нуждаюсь.
— Ишь ты, гордая какая! — Кажется, старый алхимик немного обиделся. — Наказываешь себя?
— Вам не верю, — возразила спокойно. — И не поверю, можете не пытаться.
Он вновь хмыкнул, но умолк, продолжая коситься. Пристальные взгляды раздражали больше болтовни, но недостаточно, чтобы вывести из себя.