Змеиная вода
Шрифт:
– Настолько, что лучше позволить себя убить?
– Да, - ответ Людмилы был тих и тверд. – Для них – да… это… это на самом деле отвратительно. И… я вот ничего не могу сделать. Если я попытаюсь давить… попробую вызвать полицию, то… они больше не придут. Будут терпеть и синяки, и сотрясения. И все это закончится смертью.
Она обняла одну дрожащую руку другой и отвернулась, скрывая слезы.
– Дуры, - буркнул Захар. – Бабы – дуры… извините… я не про вас.
Почему-то извинение показалось лукавством.
И про неё тоже,
После. Подумает.
Надо всем.
– С чем она приходила? – спросил он, отводя взгляд от мертвой женщины, в наготе которой чудилось нечто донельзя постыдное.
– С беременностью, - Людмила произносит это не сразу. – Она… совета хотела… у нее и прежде случались беременности. Но все… обрывались.
– Кулаком, - мрачно добавил Захар. И по тяжкому вздоху Людмилы Бекшеев понял, что тот прав.
– Я просила её уйти от мужа. Обещала помощь. Переезд… у меня есть знакомые, которые приняли бы. Устроили бы на работу… да и в целом поддержали бы. Но…
– Отказалась?
Людмила молчит. И это молчание подтверждает слова. Когда она расклеивает слипшиеся губы, голос её звучит жалко:
– В этот раз срок был большим.
– Не заметно, - Бекшеев еще раз посмотрел на женщину. Ни живота, ни иных признаков.
– Шестнадцать недель… её муж как раз уезжал. Позвали куда-то на заработки. Она почему-то решила, что эти заработки его изменят. Но…
– Вы сомневались.
– Да ну, какие могут быть сомнения. Как был уродом, так и остался бы, - Захар положил руку на живот и поморщился. – Мертвая. Ничего не слышу, но тут Людмиле можно верить. Может, у нас по каким-то вопросам и расхождение взглядов, но специалист она отличный.
– Спасибо.
– Это не похвала. Факт…
Людмила чуть морщится. И Бекшеев улавливает эхо обиды. Ей хочется не фактов, а именно похвалы. Но вслух Людмила говорит иное:
– Плод отставал в развитии. Сказались и предыдущие выкидыши, и её нервозность. Она… женщины, подобные ей, подвержены эмоциям. Да и питание плохое… я спросила, почему она не пришла раньше. Я бы выписала ей витамины. Да я бы просто дала ей эти витамины! Но… с ними сложно.
– Точно. Никогда не понимал, что у таких дур в мозгах. Вот, - Захар попытался вывернуть ногу. – Тут. Смотрите.
Бекшеев увидел. Две крохотные темные точки на белой коже.
– Инга сказала, что этого ребенка непременно родит. И что муж её исправится. Изменится. Что он был злым из-за её неспособности дать ему сына. А теперь… только… понимаете, он бы вернулся и снова избил бы её. Может, не сразу, но через недели две-три сорвался бы. Такие не останавливаются. Только… те беременности обрывались на ранних сроках. Десять недель. Двенадцать… а эта… это уже совсем другое.
– Она бы не пережила, - произнес Бекшеев.
Пятнышки не казались опасными. Скорее хотелось взять тряпку и
– Это укус, - Захар поманил Людмилу к себе. – Видишь?
– Вижу. Укус. Тут каждый год с укусами обращаются. Порой бывает и десяток человек за день.
– Так много змей?
– Болота… и да, много, - подтвердила Людмила. – Мне еще когда-то моя бабушка рассказывала… сказку или скорее предание. Мол, там, в болотах, есть тайное место, где зимуют гадюки. И там, в этом месте, земля полнится их ядом…
– Чушь какая… - Захар злится, и злость его кипит, вытесняя прочие эмоции.
– …и яд этот травит не только землю, но и воду. Что вокруг того места открываются родники, да не простые, а со змеиною водой.
– Неимовернейшая чушь.
– И что вода эта тайное свойство имеет. Если прочесть над ней молитву или заговор…
– Ну да, разница невелика…
– …а после подмешать в питие человеку, то можно этому человеку внушить, что пожелаешь… глупость, конечно.
– Хорошо, хоть вы это осознаете.
– Я-то осознаю, - Людмила обняла себя. – А вот они…
– Думаете, что змеиную воду искала?
– Бабушка говорила, что большинство укушенных женщин – это те, кто искал воду… что еще во времена её молодости сказка гуляла. Вот и…
– И чего внушать хотели? – Захар отступил от стола и прикрыл покойницу простынею.
– Как когда… кто-то от пьянства мужа отвадить. Кто-то – в семью вернуть, мол, соседка приворожила… кто-то и сам приворожить хотел. Бабушка им говорила, что это все чушь и суеверия. Но… её не слушали.
– А вас? – спросил Бекшеев.
– Меня… со мной про змеиную воду пока не заговаривали.
А вот теперь она солгала. Странно. Зачем лгать в такой малости?
– Наверное, знают, что я в такое не верю… не хочу верить.
– А могла ли она… искать эту воду?
– Могла, конечно. Она… она была довольно суеверной. Каждый раз мне про какие-то наговоры рассказывала… кресты там или тайные вышивки, или еще что… в общем, что-то, что уняло бы мужа.
– Каторга, - буркнул Захар. – Каторга такого мужа точно уняла бы… вещи вы забираете? И что с телом?
– Пусть лежит. Никому не выдавать. Вскрытие, как я и говорил, проводить не надо, наш некромант сам сделает.
– Некромант? – Людмила побледнела. – Вы… вызвали некроманта?
– Господи! – Захар закатил глаза. – Это логично, что криминальной смертью должны заниматься некроманты…
– Но здесь же люди… и больные.
– Поверьте, он у нас воспитанный и на людей не бросается. На больных тем паче.
– Болтай меньше, - перебил Бекшеева Захар. – Тогда и не узнают.
– Узнают, - Людмила по этому поводу иллюзий не испытывала. – Понятия не имею, но как-то здесь все и всё узнают… но… да… наверное… хотя мне кажется, что это просто несчастный случай. Еще один несчастный случай… она была ослаблена. Нервозна. К тому же беременность… и тут гадюка…