Знак Бесконечности
Шрифт:
Саша повернулась к женщине и с надеждой спросила:
–– Может, мне взять отгул?
Та глянула зло и, достав лист бумаги, хлопнула его на стол перед девушкой, сверху присовокупив ручку. Саша окончательно растерялась:
–– За что? Вы же знаете, что я никуда не ходила. Вы сами говорили…
–– Говорила! До этого! –– достав из ящика стола бланк, положила его перед Видееч. Саша непонимающе посмотрела на него и схватилась за горло: RW –– четыре креста.
–– Надеюсь, ты понимаешь, почему я ничего не могу сделать? Он пришел в пятницу, по идее, я не должна была допускать
–– Этого не может быть…Как?
–– Ну, ну, –– женщина, видя, что девушка побледнела и вот-вот упадет в обморок, вытащила фальготку валерианы и налила в стакан воды. –– Выпей. Успокойся. Неприятно, но сейчас это быстро лечится…
–– Да нет у меня ничего! Не может быть!! Откуда?! –– вскочила та.
–– Сядь! –– рявкнула Имбрекова и, увидев совершенно больные глаза Саши, смягчила тон. –– Сама знаешь, какой контингент поступает –– алкоголики, бомжи…
–– Ерунда, –– прошептала девушка, взяла анализ, внимательно просмотрела данные и зажмурилась: сифилис…У нее.
В голове это не укладывалось, и по произведенному эффекту было сходно кирпичу на голову. Девушка автоматически взяла ручку и, плохо соображая, что делает, написала заявление об уходе, встала и вышла.
Она как во сне дошла до сестринской, переоделась, не реагируя на вопросы медсестер, не обращая внимания на их озадаченные взгляды, сложила в пакет все свое нехитрое имущество, включая тапки, и, не попрощавшись, вышла.
Шпаликова ждала подругу у главного входа –– сидела на лавочке и курила. Увидев Сашу, белую, как кафель в операционной, с безвольно поникшими плечами бредущую, не видя дороги, невольно присвистнула и, схватив сумку, рванула за ней:
–– Саня, ты что? Случилось что-то, да? Выговор влепили?
Саша остановилась и жалобно посмотрела на нее:
–– Я шлюха, Катя.
Та фыркнула:
–– Хороша шлюха –– девственница в 26 лет и зарплата соответствует. Чья идейка? –– и увидев слезы в глазах подруги, поняла, что ее предположения оправдались. –– Вот сука! Ну, Кузнецова, ну, тварь! –– прошипела зло и увлекла девушку к выходу из больничного городка. –– Ладно, попляшет она у меня! А ты в голову не бери! Подумаешь!
–– Я заявление написала, –– тихо сказала Саша.
–– Тьфу ты! Зачем?! На каком основании?!
–– В добровольно–принудительном порядке, –– еле слышно пояснила та.
–– Зав ваш, да? Да послала бы его к черту, козла старого!
–– У меня сифилис, Катя.
Шпаликова сначала подумала, что ослышалась, глянула недоверчиво в зеленые глаза и побледнела:
–– Дела-а…
–– Ага! –– засмеялась Саша и вдруг заплакала.
–– Ну? Ну! Да ты что, Моргана? Нашла из-за чего –– и осеклась, сообразив, довела подругу до лавки в сквере, метнулась к киоску, купила сигарет и две банки ‘отвертки’ и сунула одну в руку подруги:
–– Выпей, легче станет, –– и свою открыла. –– Конечно, лучше б тонну валерианы…
–– Или хорошую веревку, –– нервно хохотнула Видеич, шмыгнув носом. Потом отхлебнула жгучего напитка и оттерла слезы.
–– Ты это брось! Тоже мне, самоубийца! Было бы из-за чего! А анализ?…Анализ…ошибиться могли. Запросто!
Саша недоверчиво посмотрела на нее.
–– Серьезно, –– та кивнула для убедительности. –– Помнишь, мне три года назад онко гинекологи ставили? Такая же ерунда получилась. Я уже белые тапочки приготовила, да Юлька к своей знакомой утащила. Сдала новые анализы и что? ‘А вы абсолютно здоровы, деточка!’
–– Да, помню, –– для успокоения подруги кивнула Саша и прищурилась, вглядываясь в номер приближающегося трамвая. –– Кать, твой, беги. Спасибо тебе.
–– Не поеду я…
–– Иди! У тебя Полинка дома одна, а я не маленькая, справлюсь. И не так прессовали.
–– Точно? –– женщина встала, но бросить Сашу не решалась.
–– Точно, беги. Вечером созвонимся, –– улыбнулась ей та.
–– Ну-у, смотри, –– вздохнула и сунула ей банку ‘Отвертки’. –– Сигареты я тебе в пакет бросила. Держись! Не раскисай, утрясется.
И метнулась к трамваю. Девушка проводила ее взглядом, не забывая бодро улыбаться, и сникла как только транспортное средство скрылось с глаз.
Г Л А В А 7
Саша взъерошила челку ладонью, смяла жестянку и грустно улыбнулась. В голове было тихо, но где-то внутри будто натянулась нить, связывающая тело и душу, готовая в любой момент лопнуть и отпустить ее на свободу, в спасительную благодать Эдема. Казалось, только подумай и нить оборвется… Но Видеич не верила ни в ад, ни в рай.
Девушка, вздохнув, решительно встала, словно заявила права на тело и жизнь, откинула смятую банку точно в урну и пошла домой. Жизнь продолжается несмотря ни на что.
‘ И какой смысл на нее пулю тратить? Чуть толкни, сама застрелится’.
Вайсберг убрал телефонную трубку и задумчиво посмотрел вслед бредущей по аллее девушке. Узнать повод раннего принятия спиртного и убитого вида не составило труда. Один звонок: а не подскажете, когда следующая смена у Видеич? И ему тут же доложили, разрисовав подробно: она уволена за аморальное поведение. Аморальное…Эта?
Артур хмыкнул и качнул головой –– чудеса. Вот они оказывается какие, современные Мессалины.
И как все складывается! Прямо не заказное убийство, а АЛЕГРО ДОМИНОР, только и осталось, что листать партитуру. Только в чем смысл? Зачем она этому Яахве? А он зачем?
Не нравилось ему все это.
Мужчина нахмурился и завел мотор. Девушка домой пешком пошла, маршрут понятен –– прямо по аллее, потом направо, через парк, на выходе он ее перехватит, отследит.
Но он ошибся, прошло 10 минут, 20, а девушка так и не появилась. Вайсберг, ругая дилетантов, с которыми простейшее дело превращается в хлопотную заморочку, обежал весь парк, но никого не нашел, и решил ехать прямо к ее дому. Он занял угловую скамейку во дворе девушки и, развернув газету, приготовился к ожиданию.