Знак Зорро
Шрифт:
— Это был великолепный трюк, — сказал своей лошади сеньор Зорро, — но мы не можем повторять его часто.
Он проехал мимо гациенды одного из друзей губернатора, и ему пришла в голову мысль, что Гонзалес может остановиться здесь и получить свежих лошадей для себя и своих людей. И он не ошибся. Кавалеристы ринулись по проезжей дороге, и собаки приветствовали их лаем. Хозяин гациенды появился в дверях, высоко держа над головой канделябр.
— Мы преследуем сеньора Зорро, — крикнул Гонзалес. — Именем губернатора, мы требуем свежих коней!
Были позваны слуги, и Гонзалес со своими людьми поспешил в конюшню. Там стояли великолепные лошади, почти такие же хорошие и бодрые, как и лошадь разбойника. Кавалеристы быстро сняли седла и уздечки со своих измученных лошадей, оседлали свежих коней и снова ринулись по тропинке, продолжая погоню. Сеньор Зорро выиграл значительное расстояние, но так как можно было ехать по этой единственной тропинке, то они могли нагнать его.
На расстоянии трех миль на вершине небольшой горы находилась гациенда, подаренная миссии Сан-Габриель одним кабальеро, который умер, не оставив после себя наследников. Губернатор угрожал взять ее в государственное пользование, но до сих пор не сделал этого, так как францисканцы в Сан-Габриель славились уменьем решительно защищать свою собственность.
Эта гациенда была на попечении некоего монаха Филиппа, члена ордена, человека преклонных лет, и под его управлением неофиты сделали имение доходным, разводя скот и посылая в магазины большое количество шкур, сала, меда, фруктов, а также вина.
Гонзалес знал, что тропинка, по которой они ехали, вела к этой гациенде и что как раз позади ее была другая тропинка. Последняя разделялась, и одна ее часть вела в Сан-Габриель, а другая возвращалась более длинной дорогой в Рейна де Лос-Анжелес.
Если сеньору Зорро удастся миновать гациенду, то ясно, что он направится по тропинке, ведущей в село, так как, если бы он хотел направиться в Сан-Габриель, он продолжал бы ехать прямо по шоссе вместо того, чтобы скакать назад сквозь строй кавалеристов, рискуя собой.
Но он сомневался, минует ли Зорро эту гациенду, так как было известно, что разбойник круто поступал с теми, кто преследовал монахов, и можно было думать, что каждый францисканец питает дружеские чувства к Зорро и поможет ему.
Кавалеристы приблизились к гациенде, но не увидали в ней огней. Гонзалес остановил свой отряд там, где начиналась проезжая дорога, и тщетно прислушивался к звукам преследуемого человека. Он сошел с лошади, осмотрел пыльную дорогу, но не мог сказать, проехал ли здесь недавно всадник к дому или нет.
Он отдал быстрые приказания, и отряд разделился таким образом, что половина людей осталась с сержантом, а другая рассыпалась с таким расчетом, чтобы окружить дом, обыскать хижины туземцев и заглянуть в большие сараи.
Затем сержант Гонзалес в сопровождении половины своих людей поехал прямо по дороге, заставил лошадь подняться по ступенькам веранды в знак того, что он слишком мало уважал это место, и рукояткой шпаги постучал в дверь.
Глава XVII
Сержант Гонзалес встречает друга
Тотчас же в окнах появился свет, и через некоторое время дверь открылась. Брат Филипп стоял на пороге, прикрывая рукой свечку, — человек-великан, которому перевалило за шестой десяток, но в свое время игравший значительную роль.
— Что означает весь этот шум? — спросил он низким голосом, — и почему вы, сын зла, въехали верхом на мою веранду?
— Мы охотимся за прекрасным сеньором Зорро, брат, тем человеком, которого называют «Проклятие Капистрано», — ответил Гонзалес.
— И вы думаете найти его в этом бедном доме?
— Случались и более странные вещи. Отвечайте мне, брат. Слыхали ли вы недавно галоп проехавшего всадника?
— Нет, не слыхал.
— И сеньор Зорро не сделал вам только что визита?
— Я не знаю человека, про которого вы говорите.
— Но вы, конечно, слыхали о нем?
— Я слыхал, что он помогает угнетенным, что он наказывал тех, кто совершал святотатства, и что он бил тех скотов, которые избивали индейцев.
— Вы храбры на словах, монах!
— Это мое обыкновение — говорить правду, солдат!
— Вы будете иметь неприятности с властями, францисканец.
— Я не боюсь политиканов, солдат.
— Мне не нравится тон вашего разговора, брат. Я уже почти готов слезть и дать вам попробовать моего кнута.
— Сеньор! — крикнул брат Филипп. — Снять бы с моих плеч десяток лет, и я мог бы сбросить вас в грязь.
— Это спорный вопрос! Тем не менее перейдемте к цели моего посещения. Вы не видели беса в маске, который известен под именем сеньора Зорро?
— Я не видал его, солдат.
— Мои люди обыщут дом.
— Вы обвиняете меня во лжи? — крикнул брат Филипп.
— Мои люди должны же делать что-нибудь, чтобы провести время, поэтому пусть они обыщут ваш дом. Вы ничего не имеете такого, что хотели бы спрятать?
— Зная, каковы мои гости, хорошо было бы припрятать бутылки с вином.
Сержант Гонзалес снял перчатки, спрятал свою шпагу и прошел через дверь в сопровождении остальных, в то время как брат Филипп протестовал против вторжения.
С кушетки в дальнем углу комнаты поднялся человек, который вступил в круг света, бросаемый канделябром.
— Клянусь собственными глазами, это мой друг! — крикнул он.
— Дон Диего! Вы здесь? — задохнулся Гонзалес.
— Я был в моей гациенде для просмотра дел и приехал сюда, чтобы провести ночь с братом Филиппом, который знает меня с младенчества. Неспокойные нынче времена; я думал, что здесь, по крайней мере в этой гациенде, расположенной немного в стороне от дороги и находящейся на попечении монаха, я могу временно отдохнуть в тишине, не слыша про насилия и кровопролития. Но выходит, что я не могу сделать этого. Разве нет в этой стране места, где человек мог бы помечтать и подзаняться музыкой и поэзией.