Знакомство с Тишковым
Шрифт:
"Хватит", - сказал Тихон Егорович и разбудил членов правления колхоза.
Тут же был составлен акт. Дело передали поутру в суд. И вот сейчас Иван Тишков с женой и ее подруга со дня на день ждут суда. А самому Тишкову Тихону Егоровичу очень жалко брата. Это в самом деле у него любимый брат.
– Вот, оказывается, как это выглядит, - повернулся к Сергею Варфоломеевичу Перекресов.
– А ваш Терентьев, хотя и начальник районной милиции, но сильно напутал.
– Напутал, напутал, - поспешно согласился Сергей Варфоломеевич.
– И вообще я считаю, - сказал Григорий Назарович, - в районных организациях у нас не понимают Тишкова. Я уже это говорил Никитину...
– А мне что же ничего не говорил?
– невольно упрекнул его Сергей Варфоломеевич.
– И вам говорил, - напомнил агроном.
– Но вы ведь все отмахиваетесь. Вам он показался склочником. Вы поверили Терентьеву. А Терентьев сам не разобрался. Он тоже все говорит с чужих слов...
Григорий Назарович еще о чем-то хотел рассказать, но к приезжим стали подходить колхозники.
Запахло дымком. Это в чайной напротив растапливалась плита.
Сергей Варфоломеевич подивился тому, как Перекресов разговаривает с колхозниками. Уж очень как-то странно. Не все колхозники, наверно, понимают, что это и есть секретарь обкома.
Виктора Ивановича, бывало, за километр видно, что он за человек и какую должность занимает.
Сергей Варфоломеевич все время невольно сравнивает Перекресова с Виктором Ивановичем, который, кажется, и не улыбался никогда. Может, дома с женой улыбался. А на людях всегда был хмурый, недовольный, будто все перед ним виноваты. И, конечно, его побаивались. Не любили, но побаивались. А это и требуется, чтобы побаивались, - убежден Сергей Варфоломеевич.
Он и сам тут разговаривал бы по-другому, если б приехал один.
Его бы Тишков в разговоре не перебивал, как он позволяет себе перебивать даже секретаря обкома. Нет, Перекресов, видно, еще не очень опытный, хотя и говорят, что он крепко берется за все дела в области. Не умеет еще он, видно, разговаривать с народом так, чтобы каждый сразу чувствовал его авторитет. Или, может, у него особая повадка?
Улыбаясь, Перекресов спросил:
– Ну, как, товарищи колхозники, новый-то председатель вас не обижает?
– Кого как, - ответил старик с обросшим жиденькими волосами лицом, похожим на печеное яблоко. И, подумав, добавил: - Какой же это будет председатель колхозу, ежели он никого не обидит...
– Вот как?
– удивился Перекресов.
– Значит, обижает?
– А как же. Без этого нельзя.
– Неужели нельзя?
– Нельзя, - убежденно подтвердил старик.
– Ежели никого не обижать, так порядка никакого не будет. А для хозяйства нужен порядок.
– Значит, как же понять?
– спросил Перекресов.
– Хороший у вас председатель?
– Поглядим, - усмехнулся старик.
– Поживем - увидим. И Тишков еще полностью себя не оказал...
– Ну, это уж ты, дедушка, тень на человека кладешь, - сказал красивый парень в черном бушлате, из-под которого виднелась полосатая матросская тельняшка.
– "Не оказал"!
– передразнил он старика.
– Люди из района приехали, интересуются, приглядываются, а ты даешь такую характеристику. Может, тебе лучше опять Федьку Бескудникова вернуть в председатели? Он-то уж себя оказал...
Разгорелся спор. Парень в бушлате решительно отстаивал Тишкова, хотя никто Тишкова не ругал.
– У Тишкова, - говорил парень, - есть одна черта. Он каждого человека в колхозе ставит на определенную точку. И все время глядит, как этот человек держится на этой точке, как он действует, какая и к чему в нем есть способность и симпатия. Другой человек сам в себе не чувствует способности. А Тишков ее замечает.
– А в чем дело?
– спросил только что подошедший остроносый мужчина в галифе и тапочках.
– Правда разве, снимают Тишкова?
– И поглядел на Перекресова.
– Я не слышал, - сказал Перекресов.
– Может, вам лучше известно.
– Нам все известно!
– засмеялся остроносый.
– У нас женский, я извиняюсь, телеграф хорошо работает. Говорят, приехала комиссия снимать Тишкова и прямо указывают, я опять извиняюсь за грубость, вот на них, - он кивнул на Сергея Варфоломеевича.
– Говорят, этот, который полный и в сапогах, будет у нас председателем вместо Тишкова...
Григорий Назарович кивнул на Сергея Варфоломеевича.
– Он и так уже председатель. Председатель райисполкома.
– Это ничего не значит, - усмехнулся остроносый.
– Не вечно же в райисполкоме. Иногда и на больших постах кое-кого, я извиняюсь, перетряхивают...
Говорил это остроносый, пожалуй, без всякого намерения задеть председателя райисполкома. Но Сергей Варфоломеевич почему-то сегодня все принимал на свой счет, и в словах остроносого ему тоже почудился прямой намек, хотя намека не было.
А Перекресов засмеялся над словами остроносого. И посмотрел на Сергея Варфоломеевича, как будто поискал глазами, тут ли он. От этого взгляда Сергей Варфоломеевич чуть поежился, хотя взгляд был обыкновенный - не злой, не добрый, - задумчивый.
Перекресов точно так посмотрел и на Григория Назаровича. Он, может быть, хотел спросить их о чем-то, но не спросил.
– Нет, Тишкова снимать никак нельзя, - опять заговорил парень в бушлате.
– Это, поимейте в виду, будет глупость. Я вам это определенно говорю...
И он продолжал рассказывать, как при Бескудникове даже картошку позапрошлой осенью некому было копать - не хватало рабочих рук.
А при Тишкове сейчас, вот даже в самое горячее время, накануне весеннего сева, в колхозе ведутся еще многие большие работы: готовятся силосные траншеи, строится новый скотный двор, новый амбар, да и мало ли еще что делается, хотя трудоспособного населения стало меньше: многие разбежались при Бескудникове.