Знаменитость
Шрифт:
– Пал Палыч, как же вы здесь-то оказались?.. – спросил я, в наступившей паузе.
– Перевели, по вашей милости! – заявил капитан. – После той истории с Алешей Козырным, кто-то из моих подчиненных в прокуратуру настучал. И за проявленную политическую близорукость, как недостойного командовать отделением в колыбели революции – городе-герое Ленинграде, перевели командовать вытрезвителем сюда – в Великие Луки – выпалил он заученной скороговоркой.
Мне стало неловко.
– И вообще-то вопросы здесь задаю я, – напомнил капитан.
А по лестнице сверху уже загромыхали сапоги.
– Вот, товарищ капитан. Задержали поблизости. Тощий, худой, подозрительный. Рядом с вокзалом ошивался, – с порога доложил один из сержантов. – Только он того… Трезвый в общем.
– Можно? – дверь приоткрылась и, в образовавшуюся щель просунулась голова Алеши. – Сережка! – радостно воскликнул он. – А я тебе билет на поезд купил, ищу везде, а тебя нету!
Алеша радостно шагнул навстречу.
– Вот! Плацкарт, – протянул он сложенную вдвое небольшую бумажку. – Твой поезд уже через час. А я-то по всему вокзалу бегаю!..
Я не без сомнения развернул бумажку. Это действительно был железнодорожный билет на скорый поезд Киев – Ленинград.
– Ты где был так долго? И откуда взял деньги на билет? – все еще не верил я.
– «Стратакастер» продал, – как ни в чем не бывало, сообщил Алеша. – Долго ходить пришлось. По подъездам, в квартиры стучался, предлагал. Если бы она целая была, а сломанная-то гитара – кому она нужна? Но нашлись люди – в хорошие руки отдал… Починить ее собираются и играть на семейных торжествах.
– Ты продал свой «Стратакастер»?! – поразился я.
– Ну, да! – пожал плечами певец. – Тебе же в Ленинград надо. А как еще денег на билет достать? Сторговался за тридцать пять рублей. Тютелька в тютельку хватило тебе на билет, мне на обувь.
Я посмотрел на Алешины ноги. Они были обуты в домашние тапочки. Новенькие, только что купленные, войлочные шлепанцы без пятки. Такую копеечную обувь раздобыл себе певец.
– А себе билет? – поинтересовался милицейский капитан.
– Да мне не к спеху, как-нибудь доберусь, – махнул рукой Алеша. – Ну, здравствуй, Пал Палыч, дорогой! Какими судьбами тут?
И, глядя, как обнимаются здоровенный капитан и тощий певец, мне вдруг стало жгуче стыдно. Алеша мыкался босиком по лужам, стучался в чужие квартиры, предлагая на продажу самое дорогое – гитару, ради которой он позавчера рисковал жизнью, страшась высоты. Он за бесценок отдал свое единственное сокровище, только чтобы сделать другу сюрприз – купить билет домой! А друг все это время исходил злостью на него и недоверием.
При этом Алеша даже не задумывался, как самому добираться домой. Да и какой у него дом? Что его ждет? Снова рабство, снова блатные песни, зарабатывать деньги бандиту, которого он ненавидит. И вот туда он собирается «добраться как-нибудь» в домашних тапочках. Лишь бы друг смог нормально уехать и дальше жить в достатке и безопасности.
Именно в тот момент я понял, что не хочу жить в достатке и безопасности такой ценой.
– Пал Палыч, где на вокзале сдают билеты? – поинтересовался я.
– Ты что, Сергей! – всполошился Алеша. – Я там такую очередь в кассу выстоял.
– Сдадим этот билет, купим на электричку, доберемся до Гатчины, там запишем концерт у Витьки, как собирались, а потом уже я уеду, – перечислил я. – По-другому не хочу.
– Но ты же на пароход опоздаешь? – втолковывал мне Алеша. – Ты брось, Серега, это уже не шутки!
– Значит, доберусь на Север как-нибудь иначе. На вездеходе или на оленях, – возразил я. – Что-нибудь придумаю. А пока мы в Гатчине, про это же не знает ни одна живая душа, и искать нас там не будет. А как только дело сделаем, я в тот же день уеду…
Алеша переводил растерянный взгляд с меня на милицейского капитана.
– А что? – пожал плечами здоровяк. – Студент дело говорит. Запишете концерт. Мне тоже пленочку подгоните. И вообще, зачем вам ждать электричку до Гатчины?.. Тут всего километров двести. Я вас на «воронке» сейчас туда отвезу. Ночью дороги пустые – мигом домчимся!
И все как-то сразу встало на свои места. Мы сдали билет в кассу возврата. И уже садились в милицейский УАЗик.
– Я тебя, Сергей, сзади посажу. Туда, где задержанных, – предупредил капитан. – В кабине место только для одного человека. Туда Алеша сядет. Я ему в дороге свои новые песни петь буду. Сочинил много. Очень важно, чтобы знающий человек оценил – стоящие песни или так себе.
Алеша немо посмотрел на меня в ужасе от такой перспективы, но безропотно полез в кабину.
– Не нравилось мне в Ленинграде, – вздохнул капитан, запирая меня в зарешеченном отсеке для нарушителей. – Суеты много. То ли дело в Соликамской зоне было! Она от города далеко. Смену сдашь, за ворота выйдешь, а там: красота, простор, воздух…
Кое-как примостившись на коротенькой жесткой лавочке, я еще подумал, что лучше трястись двести километров здесь, чем в кабине, где начальник во всю глотку распевает дурацкие песни, своим пронзительным голосом. И, мысленно согласившись с этим, я успокоился и незаметно заснул.
Часть 4. Право голоса
23
Я вышел с пустыми руками уже из третьего подряд магазина радиотехники. Посмотрел на часы. Десять минут двенадцатого – вроде бы самое начало дня. Но время его уже неумолимо таяло. А только этот единственный день, был в моем распоряжении, на все дела, которые надо сделать в Ленинграде, куда я тайно выбрался из Гатчины. Там, в квартире Витьки Зяблика, мы уже неделю скрывались и готовились к записи. И я не рассчитывал, что дурацкие проблемы возникнут с самого утра.
Из продажи исчезла магнитофонная лента. В магазине «Мелодия» у Пяти углов ее не оказалось. И в «Электроне» на Васильевском острове было хоть шаром покати. Как будто во всем Ленинграде пленка разом исчезла с прилавков. Оставался шанс случайно набрести на последние завалявшиеся запасы в магазинах каких-нибудь отдаленных районов. Но я не мог наудачу весь день мотаться из конца в конец огромного города. Важно было успеть сделать несколько дел, и не влипнуть ни в какую историю.
Продавцы, которых я уговаривал продать пару бобин из-под полы, только пожимали плечами. Я так и не понял: действительно нет завоза пленки во всем Питере, или идет какой-нибудь скрытый милицейский рейд, и они боятся продавать из-под прилавка?